Исполнение желаний

Луиза принялась гонять горошины вилкой по тарелке. Соус был изумителен: в меру маслянист, но при этом легок. Он заслуживал куда больше внимания, чем избитые комплименты Локвуда.

И тут он нанес удар.

– Мне больно об этом говорить, но не все леди на этом празднике ведут себя так же достойно, как ваши дочери. – Краем глаза Луиза заметила, что Локвуд постучал себя по носу. Старый как мир жест: мол я кое-что знаю, но это секрет.

Леди Аллингем с жадностью заглотила наживку.

– Не может быть. Здесь все так прилично. По крайней мере, куда приличнее, чем было раньше. Некоторые из гостей определенно…

Даже если леди Аллингем озвучила свою мысль до конца, ее никто не услышал, поскольку громогласное замечание Локвуда никого не оставило безучастным. Ни миссис Протероу, ни мистера и миссис Симпкинс. Луиза оставила горошек в покое и обвела взглядом гостей, увидев на лицах то же сомнение, которые испытывала сама. Никто не знал, о ком говорит Локвуд, и каждая из женщин задавалась вопросом, не о ней ли он ведет речь.

Луиза догадывалась, какой будет его следующая фраза.

И оказалась права.

– Я не хочу слишком много говорить. Леди имеют право на удовольствие, точно так же, как и джентльмены. – Маркиз широко улыбался, при этом сильно напоминая на акулу. – То есть замужние леди. Но вы ведь знаете, как говорят: однажды скандал – навсегда скандал. Вы со мной согласны, мисс Оливер? – обратился он к Луизе, пародируя участие.

Мисс Оливер чувствовала обращенные на нее взгляды. Должно быть, все задавались одним и тем же вопросом: не о ней ли он говорит? И от того, что она сейчас скажет, будет зависеть, подтвердятся подозрения гостей или нет.

– Я никогда не стала бы перечить маркизу, – со сладчайшей улыбкой ответила Луиза. – Разве что, если он не имеет представления о том, что говорит.

Высказавшись, Луиза вернулась к содержимому своей тарелки, словно ничего интереснее горошка под сливочным соусом в жизни не видела. Она чувствовала, как постепенно спадает напряженность. Гроза миновала, но осадок остался.

Теперь уже ничего не поделать: люди будут судачить о том, почему именно мисс Оливер выбрал Локвуд для своих нападок, и сделала ли она нечто такое, из-за чего утратила его уважение.

Глава двадцать первая, включающая пугающие разоблачения

Было ошибкой менять местами стулья в кабинете. Или, вернее, было ошибкой не вернуть их на прежние места.

Да, Хавьеру было комфортно сидеть напротив Локвуда, но при этом он сидел так низко, словно ждал, когда очередная наложница прыгнет ему на колени. А маркиз не находил себе места на нормандском монстре.

Хавьер приказал себе сосредоточиться на деле и не обращать внимания на стулья.

– Локвуд, так дальше не может продолжаться.

– Ты о стуле? Согласен. Такое чувство, что сидишь на мешке с камнями. Давай выпьем бренди. – Маркиз подскочил и направился к буфету. Достав оттуда арманьяк, он наполнил бокалы. – Честно говоря, – бросил Локвуд через плечо, – я рад возможности поговорить без посторонних. Я узнал кое-что, что, как мне кажется, очень тебя заинтересует.

Хавьер вцепился в столешницу.

– О Луизе Оливер?

– Нет. – Локвуд вернулся к своему стулу, со стоном взгромоздился на него и поставил бокал перед Хавьером.

Хавьер не сразу смог разжать пальцы, пришлось над этим поработать.

– Однако, – между тем добавил Локвуд, – ты меня заинтриговал. Теперь я знаю, что мисс Оливер занимает все твои мысли.

– Разумеется. Общаясь с тобой, я не могу не думать о твоих непристойных домогательствах к девушке из приличного общества. Будь то мисс Оливер или любая другая девица.

– Хм. – Локвуд неспешно потягивал арманьяк, и не остановился, пока не осушил весь бокал. Выпив, он удовлетворенно вздохнул. – Я начинаю думать, что этот твой любимый напиток не так уж плох.

Хавьер молча подвинул ему свой бокал. Локвуд взял его, поднес к губам, отвесил насмешливый поклон, и отправил вслед за первым.

Прекрасно, подумал Хавьер, может, теперь, разомлев, маркиз его выслушает.

– Вот что я предлагаю, Локвуд. – Выражение номер один: завуалированное презрение. – Я даю тебе десять фунтов. Потом мы встретимся в Лондоне в клубе, и ты сделаешь запись в журнале ставок о том, что выиграл пари, чего, заметь, прежде никогда не случалось. И ты оставляешь мисс Оливер в покое на все оставшееся время. – Граф откинулся на спинку стула. – Я более не намерен пытаться любой ценой избежать семейного скандала. Я ведь лорд Хавьер, для которого скандалы – родная стихия, ты не забыл? Так что, если ты не согласен на мои условия, тебе придется покинуть мой дом, хочешь ты того или нет. И только тебе решать, сделаешь ты это сам, с достоинством, или тебя вышвырнут слуги.

Локвуд не перебивал Хавьера, а когда тот закончил, рассмеялся. И это был не смех пьяного, а смех триумфатора.

По спине Хавьера пробежал холодок. И руки зачесались. Чтобы не пустить их в ход, он схватил первое, что попалось под руку: печать, которой он штамповал письма.