Исповедь не бывшей монахини

На следующий день меня вызвали в кабинет игуменьи. Разговор пошёл об исповеди.

– О чём ты разговаривала с батюшкой и почему ты плакала? – начала допрос матушка.

– Я просто говорила батюшке свои грехи и плакала.

– А он что тебе говорил? – продолжала матушка.

– Ничего, он просто уточнял что-то по грехам.

– Ты будь осторожна с ним, этот батюшка настраивает сестёр против меня, – сказала матушка и посмотрела мне в глаза.

– Хорошо, матушка, благословите, – ответила я и поцеловала руку игуменьи.

Примерно через год этого батюшку убрали, а вместо него приехал иеромонах Силуан из Боровского монастыря. Он около года проживал в гостинице и служил в храме.

Из США к нам приехала послушница Сарра. Она была насельницей монастыря игуменьи Михаилы из штата Аризона. Эта игуменья когда-то приезжала в Россию искать духовника. Она познакомилась с нашей матушкой и решила, что та будет её духовной матерью. Но матушка Николая направила её к старцу Ефрему Филофейскому, и таким образом она обрела себе настоящего старца, а игуменья для неё так и осталась негласной старицей.

Послушница приехала для прохождения монашеского искуса. Этот год был очень холодным, температура опускалась до 42 градусов. В храме невозможно было молиться без верхней одежды. Сарра, приехавшая из жаркого штата, не была к этому готова. Ей выдали заячью шубу из рухолки, дали тёплые вещи. А на занятии матушка через переводчика мать Амвросию пыталась воззвать к её совести, рассказывая, как в такой мороз сёстры работают на коровнике, в отличие от неё.

Мы действительно работали тяжело. Утром в скрипучий мороз необходимо было убрать стойла, принести воду для коров из соседнего корпуса, наносить замёрзшее сено, предварительно разворошив его, и подоить коров. Затем нужно было навалить сено на большой целлофан и туда же поставить 30-литровую бадью с водой и вдвоём с какой-нибудь сестрой тащить всё это по уклонной дороге в Георгиевский скит, чтобы покормить несколько бычков, которые там жили.

Однажды вечером за чаем Сарра сидела напротив меня за столом. Мы кушали, слушали житие святых, и неожиданно на стол выполз огромный таракан. Я никогда не видела в монастыре этих насекомых, но перед гостьей-американкой он предательски вылез. Сарра была в таком ужасе, что прекратила кушать. Видно попущено ей было для смирения, чтобы почувствовать экзотику русского монастыря.

Меня назначили на послушание старшей бригады, в которую входили четыре новоначальные послушницы. Одна из послушниц пришла в монастырь на полгода раньше меня и была не согласна с таким назначением. Матушке она об этом не говорила, а с сёстрами из бригады обсуждала это очень активно, тем самым настраивая их против меня.

Обычно мне выдавался список дел, которые моя бригада должна выполнить. Мы затыкали все дырки. В монастырской трапезной производился ремонт. Но там продолжали сёстры готовить еду, а моя бригада после «Отче наш» на Литургии уходила для того, чтобы переносить кастрюли с супом, вторым блюдом, салатом и чаем из трапезной в подвал архиерейского корпуса, где временно устроили трапезу для сестёр. Нам приходилось делать это очень быстро, но это было совсем нелегко. Сложность заключалась в том, что препятствием на пути была крутая лестница, ведущая на огород и на дорогу к корпусу.

После трапезы я получала список с большим количеством дел. Мне нужно было следить за выполнением всего, работая, естественно, как все. После чая обычно нашей бригаде доставалась трудная работа – перемыть посуду, которая накопилась после второй трапезы и чая.

Несколько месяцев я несла послушание бригадира, и когда меня перевели на ремонтные работы, бригада перестала существовать. Мне приходилось штукатурить, шпаклевать и красить разные помещения на новом послушании.

Началось лето, и многие сёстры отправились белить уличные стены зданий и ограждений. Я работала быстро и старалась красить аккуратно. Как-то во время работы ко мне подошла благочинная и сказала, что меня зовёт матушка. Я побежала в игуменскую, гадая в мыслях, для чего меня зовут. Мне некогда было переодеваться, поэтому я побежала в одежде, измазанной извёсткой.

Матушка общалась в коридоре с несколькими сёстрами.

– Я звала тебя. Нужно тебе что-то сказать, пойдём в экономку, – обратилась матушка ко мне и шустрым шагом пошла в кабинет.

– Хочу тебя назначить экономом. Принимай дела у Наташи и давай, приступай к новому послушанию, – продолжила она.

Я была очень шокирована этим известием.

– Матушка, а что я должна делать? Я же ничего не знаю.

– Ничего, научишься, – сказала она.

Я вышла из корпуса и пошла в иконную лавку, там была Наташа. От неё я ожидала объяснения всех дел для дальнейшей работы, но в ответ получила намёки на то, что у меня ничего не получится. Это продолжалось несколько дней, и чуть не плача я как-то сказала матушке, что не могу больше выносить это давление. Разрешилась вся эта ситуация тем, что Наташа уехала на подворье монастыря в Калугу, по этой причине меня и назначили экономом.