Исповедь о сыне

Конечно, в те горькие дни для всех нас Андрей сделал всё возможное, чтобы его брат был достойно похоронен, и всю возможную заботу о его детях полностью взял на себя, и тянет этот нелёгкий воз с большим достоинством и всей ответственностью за их дальнейшую судьбу. А после Андрюши через десяток лет родилась дочка, которую назвали Валей, и большую часть заботы о ней, без всякой обязаловки с нашей родительской стороны, взяли на себя два её повзрослевших брата и мы, родители, только радовались и гордились своими сыновьями в те неимоверно трудные для нас с женой годы. Это была для нас существенная, прежде всего моральная, поддержка с их стороны, без которой сохранить выдержку и моральную стойкость нам с женой было бы очень и очень сложно, порой невозможно в той непростой для нас ситуации. Однако впоследствии обязанности по дому между ними распределились по свойству их характеров. Коля стал главным добытчиком продуктов питания всей семье.

Часами простаивал в длинных очередях в различных магазинах, где что-либо продавалось из продуктов, и с нескрываемой гордостью приносил всё это домой. С той памятной поры Коля стал для мамы самым верным и надёжным помощником во всех её домашних делах, и вспоминает она об этом с горькими слезами навсегда потерянной радости. У Андрюши была тоже нелёгкая обязанность ежедневно одевать и уводить в садик свою сестрёнку Валю и забирать обратно. Она обычно капризничала утром, но к нашему удивлению, он умел ласково, а то и строго уговаривать, и всё обходилось без слёз и капризов с её стороны.

Конечно, было бы упущением с моей стороны не упомянуть о том политическом и психологическом климате, в котором мы тогда начинали свою семейную жизнь, да ещё в секретном городке. Хотя и давно всё это было, но хорошо помню кипучую, неукротимую деятельность верного ленинца тогдашнего генсека Никиты Хрущёва, изображениями которого пестрели все газеты, журналы, и на телеэкране в ту весёлую пору светился его образ несмываемо. Надо прямо сказать, весёлое и потешное было время. Помню, вся центральная площадь прирастающего с каждым месяцем новыми домами этого городка была нарядно уставлена туго связанными снопами спелой пшеницы и кукурузы и ещё какими-то растениями, названия которых уже не помню. Круглосуточно гремело, надрываясь, радио, все газеты были забиты истошными призывами догнать и перегнать по мясу, молоку и шерсти и, конечно, по зерну, а особенно по кукурузе, всегда почему-то сытую Америку. Перечислялись те продукты, от которых человек может быть сытым и довольным жизнью. Вроде раньше об этом мы, лопоухие, и не догадывались, будто одним воздухом развитого социализма питались да кореньями от растущих деревьев. Да, ведь это были только цветочки деятельности неутомимого ленинца. Но когда он попытался вварить скороспелую мыслишку в сознание своему народу, осоловевшему от его бурной деятельности, – что через двадцать лет у нас будет построен долгожданный коммунизм и вековая мечта человечества сбудется, тут-то и началась самая потешная жизнь: вся держава содрогалась от хохота. Да и весь просвещённый мир замер в изумлении и недоумении, поскольку никаких оснований для подобных заявлений не было и не могло быть в принципе.