Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

В замок Ла Фертэ Сент Обен я поехал на велосипеде. До него от нашего дома было километров 30, может чуть больше, не помню. Я долго ехал среди прекрасных пейзажей, старинных деревушек, тучных лугов и полей, пока не очутился среди бескрайних полей роз! Да, да, я нисколько не преувеличиваю, повсюду справа, слева, спереди, сзади, насколько хватало взгляда расстилались поля прекрасных роз всех оттенков — красные, розовые, бордовые, малиновые, белые, желтые, кремовые… «Миллионы, миллионы алых роз», как пелось в песне, но только тут были все цвета радуги. И вокруг никого, никого вообще! Я слез с велосипеда и в восторге рухнул на цветы среди этого удивительного поля, словно сошедшего со страниц какого-то волшебного рыцарского романа! На километры вокруг не было видно никаких современных и даже не современных домов, никаких складов, супермаркетов, только в голубой дали можно было различить контур старинного замка!

Мне казалось, что я приехал в сказку, которая когда-то мне приснилась… Не знаю, остались ли подобные места в современной Франции 2020 года, куда почти повсюду проникла современная «цивилизация» и армии мигрантов, но тогда в 1988 г. я еще успел ее застать.

И все же, несмотря на все чудеса центра Франции, я никак не мог не желать посетить по-настоящему Париж, увидеть его знаменитые музеи, пройти по улицам, описанным в романах Дюма. И дней через десять после путешествий по замкам и полям я направился самостоятельно в Париж, не предупредив при этом никого из своих парижских знакомых, собираясь сделать им сюрприз по приезду в город.

Забегая вперед, отмечу, что никакого сюрприза не получилось. Я не знал, что в августе месяце все парижане разъезжаются: кто на море, кто в свои загородные дома, кто в путешествие по дальним странам. Так что все телефоны (домашние, разумеется, мобильных тогда не было) моих знакомых молчали, или за них говорили автоответчики…

Но рассказ сейчас не о том.

Мой первый визит был в Собор Инвалидов, туда, где похоронен Наполеон, и вокруг которого располагается знаменитый Музей Армии. А потом я просто гулял вдоль набережной Сены, наслаждаясь красотой города, увидеть который я мечтал всю жизнь.

Вот я перешел на правый (северный) берег Сены по прекрасному мосту, пожалуй, наикрасивейшему мосту Парижа, названному в честь нашего Императора: «Мостом Александра III», перешел площадь Конкорд,

прогулялся через сад Тюильри, прошел мимо Лувра и, двигаясь по берегу Сены, напротив острова Ситэ приближался к «Мосту Менял». И тут я внезапно увидел фланирующего в том же направлении, что и я, молодого человека примерно моего возраста (мне было тогда 32 года). Одет он был, скажем прямо, так, что сразу привлекал внимание. На нем был прекрасно пошитый гражданский костюм эпохи Наполеона: изящный светло

коричневый фрак с ярким жилетом, высокая шляпа по моде, эдак года 1810, лайковые перчатки, трость, типичная для золотой молодежи той эпохи, «английские» сапоги с желтыми отворотами!

Первой реакцией было тут же заговорить с этим необычным человеком, но потом стало как-то неудобно. Если бы это была девушка, я бы ни секунды не колебался, но знакомиться с парнем!.. Бог знает, что подумает. Я не «гомофоб», но сам являюсь представителем исключительно классической сексуальной ориентации, и ни к коем случае не хотел бы, чтобы меня приняли за того, кем я не являюсь. Да и потом, подумал я, может тут вообще многие так ходят, успеется еще найти друзей! Но все же любопытство взяло верх, и когда «человек эпохи Первой Империи» повернул с набережной на «Мост Менял», я нагнал его и вежливо спросил:

— Простите, Вы видимо интересуетесь эпохой Наполеона?

Молодой человек, совершенно не удивившись и не обидевшись за этот вопрос, повернулся ко мне и с легкой улыбкой ответил, пожалуй, неожиданно:

— Нет, скорее эпохой Революции, хотя и Наполеоном тоже конечно немного…

Ну а дальше разговор быстро завязался. Он с удивлением узнал, что я русский из СССР, таких тогда в Париже практически не было. Мы заговорили об истории, о политике, о Наполеоне, о перестройке… и еще Бог знает, о чем.

Хотелось пригласить его в кафе или ресторан, но в кармане было если не совсем пусто, то явно не для парижских ресторанов. И я предложил угостить его в «русском стиле».

— Это как? — удивился он.

Очень просто. Я купил в первом попавшемся магазине бутылку вина побольше, закуски попроще, но зато вволю, и мы устроились на ступеньках театра «Одеон», построенного в Наполеоновскую эпоху. Вино и закуски мы за милую душу поглотили, сопроводив это импровизированным концертом франко-русских песен.