Исповедь священника перед Церковью

Попутно с этим я не могу молчать еще и о том, что у нас существует еще обычай в нашей пастырской церковной практике злоупотреблять Святыми Дарами, а через них, конечно, и Самим Христом. Это страшное злоупотребление этой величайшей христианской святыней совершается в тех случаях, когда священник причащает Святых Тайн полусознательного умирающего христианина. Тут спешат иногда как можно скорее причастить умирающего, разжимают ему рот, и священник поспешно, с трудом втискивает в его рот лжицу со Святыми Дарами, которые в подобных случаях остаются в самом рту или горле умирающего человека. И это называется причастился, напутствовался Святыми Тайнами! О ужас! Чего, чего только мы не делаем с этой величайшей христианской Святыней! А я первый из таких преступников повинен перед Богом! Когда совершается какая-нибудь кража чудотворной иконы или святых мощей, тогда христиане кричат, волнуются, подымают страшную тревогу, предают проклятию и отлучают от Церкви виновников этого преступления, наконец, их судят, подвергают за такое святотатство страшному наказанию. А в защиту целыми веками попираемой этой Святыни, самой величайшей в мире Святыни — Тела и Крови Христа, которую мы, пастыри Церкви, вталкиваем в грязь, бросаем куда попало, замазываем этой Святыней все щели нашей политической жизни (взять хотя бы войну или смертную казнь), распинаем таким образом снова Христа, снова предаем Его позорной смерти — и в защиту этой поруганной Святыни от злоупотребления нами, служителями алтаря Христова, никто ничего не говорит, никто этим не возмущается, все молчат, все на это страшное преступление смотрят спокойно, как будто так и надо. О, Боже великий! Я больше всех злоупотреблял этим величайшим Таинством, прости мне мое великое преступление!

В эти дни я начал сильно нервничать, лишился аппетита, душа моя была больна. Я уходил в лес. Стояла зима. Холодно было на дворе, холодно было и на сердце. Я был недоволен собою. Было больно за себя. Сухие слезы давили меня. Мне хотелось решительно порвать великую связь со своим личным «я», порвать связь со всем миром, порвать связь со всеми книгами, кроме одного Евангелия, хотелось что-то для своей души сделать такое, чтобы она раз навсегда была свободна от греха и от проклятия Неба — этого-то я желал горячо, очень горячо желал для себя; но когда я взглянул в свою душу, то увидел… О, как я весь превратился в какие-то сплошные корневые отростки, которые органически вросли в плотскую жизнь, в земные интересы! И я ужаснулся. Да и было чему ужасаться!

В самом деле — чего, чего я не делал в своей греховной жизни! Двадцать три года я служил сатане, двадцать три года я изменял Христу, предавал Его, предавался плотским страстям, гордился собою, своими проповедническими способностями, легкомысленно, безумно тщеславился, надмевался, кичился, самолюбовался до самообоготворения, точно сам дьявол! Увы! Нет, нет на земле ни одного грешника, который бы мог сравняться со мною в моих беззакониях и самых страшных преступлениях перед Богом! О, где же Ты, где Ты, мой Спаситель Христос?! О, нет, нужно, обязательно нужно мне снова вернуться ко Христу, оплеванному и всю мою жизнь распинаемому мною Христу, иначе я погибну. О, я абсолютно погибну! Тут я опять начал вспоминать живого Христа, опять мне стало казаться, что я Его хочу любить, и любить по-прежнему! Но вот мое горе: как же я сейчас буду Его любить, когда я теперь, во время войны, ясно для меня, как Божий день, иду в разрез с Его святой волей? Христос принес на землю совершенно новую жизнь, жизнь живой творческой любви и мира, жизнь святого добра, нисколько, конечно, не похожую на нашу земную жизнь. Ее Закон — воля Божия и только. Воля же Божия состоит в том, чтобы всякий верующий во Христа, бесконечно больше и сильнее, чем весь мир, чем всех своих родных — отца, мать, жену, детей и даже самого себя, любил своего живого христианского Бога. И еще: верующий во Христа, как сын Божий, ко всем людям должен питать такую же любовь, какую к самому ему питает Сам Бог, Отец его; я же, состоя сейчас военным священником, занимаясь исключительно травлей одних христиан на других, я своими проповедями натравливаю наших солдат на немцев: как же я могу после этого любить своего Господа? Ах, что же это такое, вся моя жизнь есть страшная измена Христу и беспрерывная вражда против Него!