Исповедь живодера и другие истории адвокатского бытия

«Я, мать, думал недолго. Честно ответил: я обещал сам себе, что вытащу Сашу из омута наркоты, я это сделаю!»

«Ну, а Христос?»

«Он мне ответил: ты сам сделал выбор!»

«И еще, мать, был Он высокий и светлый».

Мать что-то пыталась ответить, увещевала сына да уговаривала, что все обойдётся, минется как-нибудь.

А сердце ёкало чаще и чаще.

Поговорили, миновал вечер. Спать уложила свою Маргаритку. Сон шёл и не шёл, была в забытьи.

А в три часа ночи ворвался в сознание мобильника звон: невестушка в трубку кричала, что Тимура убили.

Пока поняла, пока осознала…

В раннюю рань собралась, Маргаритку оставила на прабабку, да кинулась в путь-дорогу.

В Севастополе ждал уже следователь. Битый жизнью, но не потерявший человечности, всё делал по совести. Следствие произвёл, как положено. Кинул в камеру того, что убил её кровушку, пытался допрашивать Сашку да пару свидетелей.

А Сашка раз только дала объяснение, что не видела, и даже не слышала из соседней комнатки, как убивали мужа, как добивали, вонзая в спину ножичек аж одиннадцать раз. Не видела, да не слышала, ну и что? Ну и что, что пригласили их в гости друзья: парень знакомый с сожительницей. Да, выпили по чуть-чуть, то есть пару бутылок водяры, да пивом заполировали драгоценный напиток. Да, она с подружкой спать улеглись в комнатушке, что к кухоньке примыкала, где пили они на троих (Тимур, помните, был непьющим). Да, мужики оставались на кухне одни, о чём говорили, о чём поругались, про то ей, Сашке, неведомо.

Подружка следователю подтвердила слова Сашки: знать ничего не знаю, ничего не слыхала, ничего не видала. Да после таких показаний и лахнула из города восвояси.

Следом за ней укатила из города и Сашка-невестушка.

Суд дал убийце 13 лет за решёткой. Убивчик не согласился с таким приговором. Жалобу накатал: мол, Тимур сам пытался убить меня ни за что, ни про что, побрезговал моим гостеприимством. Я, дескать, пытался увернуться, а Тимур тот хотел меня то ли побить, то ли прикончить. Вот я в порядке, так сказать, самообороны и нанес ему много ударов ножом. Сколько? Да я не считал. Где ж тут вина то моя? Это «скорая» виновата, что не спасли мужичка.

А как тут было спасти: одиннадцать ножевых ранений, из них пара смертельных. И все в спину. Всем было понятно: Тимур в тесной кухоньке пытался и увернуться, и убежать, но от здорового обалдевшего от спиртного «приятеля» скрыться не смог.

«Скорая» прибыла минут через сорок и смогла только констатировать смерть.

Те фото, что в деле остались, у матери есть. Каждый раз с ужасом смотрит на сына, точнее, на труп её сына. На убогую кухоньки обстановку. На следы «пиршества». Да на крови следы, что по всей кухне разбрызганы.

Ой, чуть не забыла сказать: зазвала в гости Тимура к «приятелям» именно Сашка!

А теперь о матерях.

Всё в жизни идет от матери, всё живое создается именно ею. Истина так проста, не лукава и хрестоматийна, что оскомину набивает.

А когда в жизни столкнешься с хрестоматией жизни, истина так открывается, как небо навзничь падёт.

Вспоминаю почти уже забытую историю из очень уж лихих девяностых.

Умоляла женщина мужа спасти, из-под стражи за кражу его, дурака, вытащить. Договорились, сошлись по цене адвокатских услуг. Вечером перезванивает: мол, извините, пойду лучше к мафии, там бесплатно обещают помочь.

Ну, ладно, обидно, но что же. Выбрала сама путь, ну и иди по нему, спотыкайся.

Утром иду на работу, планы строю глобальные: и отчёт подоспел, и досье накопилось писать не одно. В те времена мы для себя и для зоркого глаза начальства писали досье, отчёты о работе проделанной. Занятие донельзя скучное и отвратное, но делать то надо. Так вот, тащу себя на работу. Утро раннее, птички щебечут, дороги политы свежей водой – красотища!

А у порога консультации уже мается та, вчерашняя тётенька. Я глазёнки то вытаращила: чего, мол, пожаловала?

Та кинулась в слёзы с повинной головушкой.

Трубку вчера положила после краткой беседы со мной и отправилась в гости к браткам. Тот райончик держали два брата, крутые хлопцы. Потом они вылезли в депутаты. А тогда просто «держали» район.

Тётенька в слезы: ребята, спасите, родненький муж попался на краже, сидит в ИВС (изолятор временного содержания) в местной милиции…

Братки покивали, посочувствовали. Сами когда-то баланду хлебали, почём даже не фунт лиха, а целая тонна его на шкуре своей осознали.

Согласились. Бесплатно!

Тётка на радостях кинулась в дверь. А вслед ей старший браток: так говоришь, муж попался? Мужа мы вытащим. А доченьки пусть сегодня же к работе приступят в нашем баре ночном. Прислуживать будут. И братки захихикали.

У тётеньки сердце ухнуло в ноги: две дочери, две кровных кровинушки: старшей – 14, младшей – 13. Поняла баба (не дура же в общем), что девочки не посуду мыть будут ночью с братками.

Вот утром ко мне и приехала издалека: выручайте!