Испытание бессмертием

Вадик все вечера стал проводить в Кутепово, и Света легко узнала от него, что это из-за Кати. Сестре он не стал врать, и Ландышева была в курсе того, что идея наладить отношения с Графской принадлежит Джулиану. Ее первой реакцией было осудить Вадима, и она не преминула достаточно резко сказать ему о том, что со стороны его действия выглядят подло. Но, пару ночей поразмышляв об этом, она больше не давила брату на совесть. Джулиан очень хорошо разбирался в человеческих отношениях, особенно, если это отношения между мужчиной и женщиной. Как знать, вдруг показное увлечение Вадима Катей перерастет в настоящее чувство? Он избавится от мучительного чувства тоски по Вале и заодно освободит Катю от довлеющего над ней влияния Квентина.

Однако, несмотря на все старания Вадима, отношения у Кати как раз таки прекрасно складывались с Квентином, а не с его двойником. Она всегда была рада видеть Ландышева, охотно поддерживала с ним беседу по дороге к дому Оуэна, садилась рядом с ним за ужином и делилась своими переживаниями насчет Дениса, который на момент опасной проверки все еще будет находиться в обществе. Вальки больше там не было, и ответственная задача удерживания Мориса от необдуманных поступков теперь ложилась на плечи Вадима. Но на Паулуса, сама того не замечая, она смотрела совсем другими глазами.

После истории с книгой графа Самперкота и визита Оуэна в аптеку в то памятное утро, отношения невольных коллег стали прохладными и немного натянутыми. Катя впервые в полной мере осознала, что человек, с которым она проводит в одном помещении по двенадцать часов в сутки, который беспрекословно снимает ей коробки с верхних полок и своевременно ставит на место недовольных покупателей, если ситуация выходит из-под ее контроля, на самом деле жесток. В его голове постоянно строятся планы и появляются далекие от благородных цели, и чтобы добиться своего, ему ничего не стоит убить. И в сложившейся непростой ситуации она априори никаким боком не на его стороне. Она все видела и все понимала – и все равно не могла заставить себя ненавидеть его, как Оуэн, или бояться, как все остальные. Против воли ей хотелось говорить ему "доброе утро" и "до завтра"; заглядывать в его холодные неприятные глаза и улыбаться, когда в начале рабочего дня они встречались перед дверью аптеки; ждать, когда он, пусть неласково, но все же так буднично, так естественно скажет ей что-нибудь в ответ.

Но нравилось ей все это не просто так.

Она никому не говорила, да ей никто бы и не поверил, а по самому Квентину почти никогда невозможно было понять, какие чувства он испытывает, но в его отношении к ней стала проскальзывать не просто терпимость, а теплота. Он все реже старался задевать ее словами и все охотнее предоставлял свою помощь, так что у Кати уже не оставалось ощущения, что она отрывает его от работы и ей делают одолжение.

Сам Квентин поперву испытывал к Кате с годами въевшееся под корку сознания чувство презрения и вел себя настороженно, но… очень скоро осознал, что она его не раздражает. Она не лезла к нему в душу, не заводила пустопорожних разговоров из разряда "лишь бы не сидеть молча", приходила только по делу, а если и втягивала его в вежливые беседы, то делала это так ненавязчиво, что Квентину они ничем не досаждали. Постепенно он все чаще стал ловить себя на мысли о том, что ему приятно ходить на работу, – во многом из-за Кати. Привыкший к постоянной борьбе с наглой Валькой и беспощадным циничным пикировкам с истеричной Светой, в обществе этой спокойной тихой девушки он по-настоящему отдыхал. Он не просто притерпелся к ней, но и проникся уважением. Характер этой маленькой молоденькой хрупкой на вид, но сильной внутри аптекарши ему нравился.

А еще у нее было одно качество, разительно отличавшее Графскую от всех других знакомых Квентину женщин.

Она не была влюблена в Джулиана.

После того, как Джулиан вытащил Вальку из общества ценой попрания своего самолюбия, Паулус рыжеволосую девушку и правда больше не видел. Целыми днями они пропадали в антикварном магазине, и Квентин интуитивно понял, что его учитель и друг нашел в нем для себя такую же игрушку, как когда-то сам Квентин – в "Паранормальное-нормально". Бывший Великий колдун и его сообщница подробно знакомились с доставшимся им имуществом. С лицами исследователей-любителей они ходили с первого этажа на второй, рассматривали вещи и пытались составить приблизительную опись того, чем теперь владели. Оба прекрасно понимали друг друга, обладали прекрасным чувством юмора, легко находили темы для разговора, так что дело у них спорилось, и атмосфера в магазинчике царила благоприятная и непринужденная.