Испытание „Словом…“

Мнение, что «Слово…» принадлежит не фольклору, а литературе, высказывалось давно. В том, что оно было именно написано, а не записано, были убеждены Н.Грамматин, В.В. Капнист, М.А. Максимович, Ю.Венелин, Н.И. Костомаров, В.Ф. Миллер, А.Н. Веселовский, О.Ф. Миллер, А.А. Потебня, И.Н. Жданов, А.В. Лонгинов, С.К. Шамбинаго, В.М. Истрин, В.Ф. Ржига, А.С. Орлов, а в наше время — В.П. Адрианова-Перетц, Д.С. Лихачёв, Б.А. Рыбаков, М.В. Щепкина и многие другие, перечень имён которых мог бы занять всю страницу. Памятником письменной литературы признавали «Слово…» все крупнейшие филологи, изучавшие его текст. И всё же такое мнение утвердилось только в самые последние годы.

Получилось так потому, что в середине прошлого века вместе с интересом к историческим памятникам нашей древней литературы возрос интерес и к этнографии, «живой старине». (6, 215) Листая тогдашние издания, можно видеть, как рос интерес к славянской мифологии, народному творчеству, народному быту. В столичных и провинциальных периодических изданиях, в журналах и газетах публиковались записи народных песен, былин, очерки быта народов, обитающих на территории Российской империи, и, в первую очередь, народа русского. Увлечение фольклором — плачами, былинами, духовными стихами, историческими песнями — открыло для филологов и историков сокровищницы областных языков и собственно народную поэтику, позволило сравнить её с поэтикой «Слова…». Ритмы, образы, выражения — всё оказалось удивительно похожим. Древние слова, казалось, навсегда выпавшие из употребления, подобно вымершим животным, оставившим только свои отпечатки на листах древних рукописей, зазвучали в живой речи. Теперь стоило только напомнить о гуслях Бояна, как утверждение историков, что автор «Слова…» был певец-гусляр твёрдо укоренилось в сознании фольклористов, а потом историков и филологов.

Подобно «Задонщине», «Слово о полку Игореве» было признано продуктом устного народного творчества.

Вторично настойчивые попытки представить «Слово…» произведением устной народной словесности (опять-таки вместе с «Задонщиной») были предприняты в 30-е и 40-е годы уже нашего века. К чему привело такое увлечение фольклором, показали недавние дискуссии, когда защитникам «Слова…», чтобы опровергнуть А.А. Зимина, приходилось опровергать собственные концепции…

Возвращение к мысли, что «Слово…» с самого начала было написано и в дальнейшем неизменно существовало в виде рукописного текста, снимало многие затруднения его истолкования. В письменный текст могли попасть ошибки, описки; его можно было сокращать и расширять. «Тёмные места», на которые указывали скептики, могли быть в этом случае объяснены утратой страниц, повреждением листа, механическим воспроизведением стёртого текста и другими причинами. Вместе с тем признание письменной природы «Слова…» открывало путь к посильному изучению литературного процесса древней Руси, протекавшего отнюдь не только в монастырских стенах. За их пределами должна была существовать — и существовала! — самая разнообразная светская литература.

А если взглянуть ещё шире?

«Слово о полку Игореве» часто называют вершиной древнерусской литературы. Одинокая вершина. А вокруг? Как известно, любая вершина может существовать лишь при наличии массы, образующей горное тело… Обращаясь к прошлому, мы всё ещё не можем представить величие и объём древнерусской культуры, рассматривая лишь уцелевшие при её разрушении обломки. Скованные въевшимися за века предрассудками, мы не способны до конца оценить обращённый к нам обрыв этого массива, гигантский разлом, краевой сброс, вызванный татаро-монгольским нашествием, закреплённый на века отторжением Руси от Европы, вовлечением её в орбиту азиатских деспотий. Сложная, удивительно тонкая светская культура древней Руси была разрушена и сметена нашествием, а её остатки растворили и перемололи клерикальные жернова культуры московского периода.

Перед нами обрыв — и вершина: обрыв в бездну — и освещённый солнечными лучами пик. А что с той, невидимой нам стороны? Какие там пейзажи, какие неизвестные пики указывают траверс на эту вершину, единственную открытую нашим глазам? Да, «Слово…» — жемчужина литературы. Но для образования жемчуга нужен не только моллюск, но и раковина, которая долго растёт сама и столь же долго формирует драгоценную горошину, наслаивая слой за слоем тончайшую нежность перламутра!