Испытание „Словом…“

Двадцать с лишним лет назад при реставрационных работах в Софийском соборе в Киеве с его стен снимали масляную живопись прошлого века. На фресках, на старой штукатурке реставраторы обнаружили множество надписей и рисунков, древнейшие из которых относились ещё к XI веку. На столбах, стенах и на хорах соборов и церквей древней Руси — в Новгороде, Смоленске, Владимире, Боголюбове, Переславле-Залесском, Чернигове, Киеве, Полоцке и в других городах — грамотные прихожане (6, 220) писали свои имена, слова молитв, сообщения о событиях, иногда тексты документов. В древности церкви служили хранилищем книг, казны и архивов. Вместе с тем они и сами по себе были своеобразным архивом прихожан. Почему так происходило? Только ли из-за «зуда грамотности», который и сейчас заставляет людей, не слишком образованных, писать на заборах и стенах, не довольствуясь наличием бумаги? Скорее всего, врезанная ножом и писалом в штукатурку или фреску церковной стены молитва казалась человеку более надёжной и долговечной, своего рода постоянным напоминанием богу или святому о просьбе. То же относится и к именам, напоминающим о просителе. Что касается текстов документов, сообщающих о сделке или, наоборот, о возврате долга, то здесь налицо была особая гласность, так сказать, засвидетельствованная и освящённая самим храмом.

При реставрации в Апостольском приделе Софийского собора в южной галерее на столбе с изображением святого Онуфрия был расчищен следующий текст: «М(еся)ця енаря в 30 с(вя)т(а)го Ип(оли)та крила землю княгиня Бояню Всеволожаа перед с(вя)тою Софиею перед попы. А ту был попин Яким Дъмило, Пателеи, Стипъко, Михалько Нежьнович, Мих(а)л, Данило, Марко, Сьмьюн, Михал Елисавинич, Иван Янъчын, Тудор Тубынов, Илья Копылович, Тудор Бързятич. А перед тими послухы купи землю княгыни Бояню вьсю, а въдала на неи семьдесят гривьн соболии. А в том драниц семьсъту гривьн». С.А. Высоцкий, опубликовавший этот текст, перевёл его следующим образом: «Месяца января в 30, на святого Ипполита, купила землю Боянову княгиня Всеволодова, перед святою Софией, перед попами, а тут были: попин Яким Домило, Пантелей Стипко, Михалько Неженович, Михаил, Данило, Марко, Семьюн, Михаил Елисавинич, Иван Янчин, Тудор Тубынов, Илья Копылович, Тудор Борзятич; а перед этими свидетелями купила княгиня землю Боянову всю, а дала за неё семьдесят гривен собольих, а в этом (заключается) часть семисот гривен».

Когда была сделана запись и кто эти люди? Какое отношение имеют они к Бояну «Слова о полку Игореве»? Мнения здесь разошлись.

Исследователь надписи С.А. Высоцкий, а вслед за ним и В.П. Адрианова-Перетц, считали, что «княгиня Всеволожаа» — Мария Мстиславна, вдова князя Всеволода Ольговича, сына Олега Святославича, умершая в 1179 году. Поскольку муж её умер в 1146 году, то покупка была совершена между этими двумя датами. Предположение подтверждается упоминанием в надписи «попина Якима Домило», которого Всеволод за два года до смерти поставил епископом в Турове, но в 1146 году, когда Всеволод умер, туровский епископ был изгнан из города Ярославом Изяславичем. Поэтому он и «попин» — не поп и не епископ…

Академик Рыбаков опротестовал такое определение, предложив свой вариант. Согласно его толкованию, особенности написания букв соответствуют не середине XII, а последней четверти XI века. Поэтому он считал, что «княгиня Всеволожаа» — вероятнее всего, жена великого князя Всеволода Ярославича, умершая 7 октября 1111 года. Это подтверждает и состав свидетелей. В перечне попов и бояр (имена с отчествами) указаны два свидетеля с необычными отчествами — определениями по женским именам — Михаил Елисавинич и Иван Янъчин. Елисава, мать Святополка Изяславича, умерла 4 января 1107 года; Янка — дочь Всеволода Ярославича, основательница Янчина монастыря, умерла 3 ноября 1112 года. Оба свидетеля, как предположил Б.А. Рыбаков, были их духовниками. Поскольку же так называть их можно было лишь при жизни их духовных дочерей, то даты смерти последних кладут верхний предел времени покупки. Академик полагал, что наиболее вероятное время свершения сделки — 1093–1107 годы, уже после смерти Всеволода Ярославича, хотя практически покупка могла быть сделана в любое время начиная с 1068 года.

Датировка Б.А. Рыбакова позволяла думать, что речь идёт о том самом Бояне, который упомянут в «Слове о полку Игореве». В таком случае Боян был очень богатый человек: стоимость земли, которую купила у него или у его наследников княгиня, равна годовому доходу с семи городов — маленькому княжеству! А поскольку сделка была заключена в Софии Киевской, можно думать, что «земля Бояна» находилась где-то рядом, во всяком случае на территории Киевского, а не Черниговского княжества. Иными словами, Бояна следовало искать среди жителей Киева, а не Чернигова или Тмуторокана. И по положению своему он должен был занимать высокое, а, главное, независимое место, обладая обширными земельными владениями.