Испытание воли. Повесть о Петре Лаврове

Нет, заявлял Лавров в своей новой статье «Потерянные силы революции», безнадежны и поэтому безумны попытки либералов опереться на закон и действовать на легальной почве. Он обращался к ним: «Одно из двух: или деятельность ваша и ваших товарищей будет так ничтожна, так микроскопична, что ей мешать не будут, потому что она никому заметна не будет, или она вызовет преследования». Да, вызовет, потому что для закоренелых приверженцев самодержавия «всякая попытка поднять народ в общественном или умственном отношении есть попытка, прямо враждебная существующему порядку, попытка революционная. Для них вы такой же враг, как и мы, даже враг более неприятный, потому что мы, если попадемся, то немедленно подходим под определенный пункт закона, и расправа с нами коротка; против нас нужны только доносчики. С вами же приходится справляться вне закона. Оно, конечно, все равно. За беззаконием никогда в русском царстве дело не стояло, но уже придумывание повода, одного повода, составляет некоторый труд, сам по себе неприятный. Как бы то ни было, ваше осторожное удаление из своей среды всех революционных элементов, ваше тщательное старание остаться на легальной почве нисколько не охраняет вас от преследования наиболее умных дельцов из нашей администрации: они будут вас преследовать, как преследуют наших союзников…»

Эту статью Лавров определил во второй том «Вперед!».

В середине декабря вернулся из поездки домой, на Полтавщину, а затем в Петербург Николай Кулябко-Корецкий.

Еще в августе, перед отъездом из Цюриха, он зашел в Форстхауз и сказал Лаврову, что попытается книги свои и бумаги переправить через границу в Россию с помощью контрабандистов. Если опыт окажется удачным можно будет воспользоваться тем же путем для переправки журнала «Вперед!».

Теперь он вернулся и рассказал: по приезде из Цюриха на австрийскую пограничную станцию Подволочиск он отправился на постоялый двор, а по-местному — в корчму, и откровенно сказал корчмарю, что ему нужно переправить через границу чемодан с книгами, за это оп готов дать вперед двадцать пять рублей. Корчмарь отнесся к предложению как к делу обычному и через полчаса прислал дюжего молодого еврея, который без лишних слов забрал чемодан и двадцать пять рублей, пообещав завтра вернуть чемодан по другую сторону границы, но не в пограничном Волочиске, а немного дальше, на станции Проскуров. Все так и вышло. В Волочиске таможенники напрасно рылись в багаже Кулябко-Корецкого, а в Проскурове на перроне он получил от контрабандиста свой чемодан с книгами.

Воодушевленный удачей, он теперь готов был повторить путешествие через границу Австро-Венгрии и России — между Подволочиском и Волочиском, и его нагрузили двумя тюками нелегальной литературы весом более десяти пудов. В основном это были экземпляры первого тома «Вперед!».

Прошло несколько дней, и в Цюрих поступили плохие вести: Кулябко-Корецкий в дороге заболел воспалением легких; уже больной, он сдал оба тюка контрабандисту в Подволочиске, но договорился, что за книгами в Волочиск пришлет кого-нибудь другого. Добравшись до Киева, он послал в Волочиск младшего брата, а тот не только не привез тюки, но был задержан полицией в Волочиске и через неделю возвращен в Киев под стражей. Тут его отпустили, но оба тюка с книгами надо было считать пропавшими. До слез было досадно.

— Теперь наиболее деятельный член кружка лавровцев в Петербурге, студент-медик Лев Гинзбург, поехал договариваться с контрабандистами в Кенигсберг.

Для второго тома «Вперед!» Лавров писал еще статью о страшном голоде в Самарской и других губерниях. Писал о голоде, вызванном не только неурожаем, но и непосильными податями, выкупными платежами, то есть платой за освобождение крестьян от крепостной зависимости, причем неурожай не освобождал их от платежей. On собирал материал по крупицам — из русских газет, журналов, официальных отчетов — и старался показать, какое бедствие скрывают сухие цифры… Царское правительство ничего не делает для облегчения тягот народа, писал Лавров. Оно, как вампир, сосет его кровь, и вот почему: «Ему необходимо громадное войско. Ему необходимо многочисленное чиновничество. Ему необходимо восточное великолепие двора и царской семьи. Оно перестанет, быть первостепенным хищником в ряду мировых хищников, если оно сделает экономию па войске. One рухнет через несколько лет, если уменьшит расходы на чиновников и на жандармов, на сыщиков и на палачей».

Ну, а что же предпринимает в. борьбе с голодом русское общество? Ведь масштабы этого бедствия достаточно известны. Однако, судя по всему, для реальной помощи голодающим не предпринимается почти ничего. В чем же причина такого бездействия? Лавров отвечал: «…в отсутствии у нас всякой инициативы и в привычке, освященной веками, чтобы за нас и другие думали и другие делали».

Как же трудно это преодолевать!