Испытательный срок

Он озадаченно осёкся. Ксюша сидела между ним и окном, жалюзи на котором он с утра раздвинул, радуясь хорошей погоде. Солнечные лучи путались в её каштановых локонах; в игре света он не сразу обратил внимание на тонкий, почти прозрачный двойной ободок, кончики которого растворялись в фарфоровой коже где-то у висков. Строгие, безупречно аккуратные узоры; один замысловатый, второй значительно проще. Не широкая лента, безжалостно опутавшая несчастную Тришину, но, без сомнения, той же природы. Мишка нервно поскрёб в затылке.

– Ксюш, – осторожно проговорил он, на ходу неумело подбирая слова, – ты… э-э-э… хорошо помнишь последние два месяца?

Коллега удивлённо вскинула брови.

– В смысле? Хочешь сказать, что-то уже случалось похожее?

– Нет, я… – Старов непроизвольно поднял глаза к календарю, с которого Андрей утром сорвал ушедшие в прошлое листы. Коллеги с интересом поглядывали на Мишку со своих мест. Из вивария упустили тень, ту самую… – Тридцать первого мая помнишь, что было?

Остатки улыбки смыло с Ксюшиного лица. Она поникла, отвела взгляд.

– Забудешь такое…

Значит, не то. Или то, но по-другому?.. Не похоже, чтобы Оксану тяготили наложенные на неё чары. Тришина – та явственно чувствовала, что с ней что-то не так, но её и прошили, как листок бумаги суровыми нитками…

– Не было такого, чтобы вот хоть убей, не помнишь, что делала? – безнадёжно спросил Мишка. – Ни разу? Только честно…

– Было, – огрызнулась Ксюша. – На день рождения Макса. Я была пьяная и злая на кое-кого бестолкового.

Старов виновато отвёл взгляд. Что бы там ни было, допытываться бесполезно. Не хочется верить, что в этих чарах кроется что-то зловещее, но вера – не та категория, которой следует оперировать… Мишка вздохнул и зашелестел бумагами.

– Ладно, проехали… Что тут ещё у тебя?

– Нет, не проехали, – фыркнула Оксана. Она выдернула из самого низа стопки распечатанный клочок карты и положила Мишке под нос. – Продолжим о паразитах. Этот адрес тебе о чём-нибудь говорит?

Старов вчитался в разбросанные по карте названия. Не очень дальнее Подмосковье, посёлок городского типа, улица не из главных; на приложенном фото – типичная приземистая многоэтажка, облепленная понизу аляповатыми вывесками каких-то мелких контор. Дом как дом.

– Он тут скрывается? – глубокомысленно спросил Мишка, пытаясь найти в здании на снимке что-нибудь приметное. Сколько таких безликих панелек на просторах родины…

– Его здесь видели, – хмыкнула Ксюша. – Я туда ездила. Ничего особенного, просто жилой дом. Что этому придурку в Подмосковье понадобилось? Они разве не в толпе обычно держатся?

– Ну, не в толпе, но поближе к скоплениям людей, – поправил Старов. – Да, ты права, странновато. Мне кажется, его туда вывезли. Чтобы нам глаза не мозолил… или чтобы под рукой был, если вдруг нужен.

– Для чего он нужен?!

– Для чего-то нужен, раз с ним возятся.

Чьё-то кресло глухо скребнуло колёсиками ламинат. Мишка вскинул голову и столкнулся взглядом с Костиком, выпрямившимся во весь свой немалый рост. Ксюша неприязненно покосилась на Чернова; они так толком и не помирились после неслучившегося Ириного увольнения.

– Миша, на два слова, – резко бросил Чернов. Буравя коллегу взглядом, он вдавил пальцем очки в переносицу, так, что на коже остался красный след.

– Да, конечно, – помедлив, кивнул Мишка. Тщательно закрыл контейнер и убрал в сейф. – Извини, Оксан, позже договорим…

– Да договорили уже, – Тимофеева одним движением беспорядочно сгребла бумаги и выскользнула из-за его стола. – Поеду в «Гекату». Звоните, если что.

Проигнорировав переговорную, Костик решительно вышел из кабинета и направился через коридоры научников к курилке. Мишка запоздало сообразил, почему туда: в разгар рабочего дня там ошиваются разве что нерадивые лаборанты, которых легко шугануть одной лишь силой авторитета, а из-за могучего гула кондиционерных блоков разговор можно подслушать, только стоя в двух шагах. Чернов выудил из кармана пиджака дорогие сигареты, сунул одну в зубы и поджёг небрежным прикосновением; не жаловавший табачного запаха Мишка задержал дыхание и отодвинулся.

– Значит, на Тимофеевой чары, – без предисловий заметил Костик, выдыхая плотный сизый дым.

– Ага. Тоже увидел?

– Ну ещё бы. Ты на неё несколько минут пялился, как баран на новые ворота, – зло процедил Чернов. – Даже цветок у Бармина что-то заподозрил, ей-богу. Менталка?

– Думаю, что да, – Мишка навалился грудью на металлический поручень, чтобы ухватить немного свежего воздуха. Далеко внизу нежились на летнем солнышке выползшие на послеобеденную прогулку управские клерки. – Не хочу… делать поспешных выводов…

– Чего их делать? Насмотрелся я на такое, – он скривился и изобразил зажатой между пальцами сигаретой что-то неопределённо-замысловатое. – Хрен с ним, со спектром – почерк-то не спутаешь. Давно говорил: гнать надо поганой метлой из контроля…

– Это ты его сдал? – не выдержал Старов.

Костя возмущённо фыркнул и закашлялся, давясь дымом.