Истина

— Ну, да, господинъ Фроманъ, я узналъ его. Никто, кром него, не крикнулъ бы мн «глупецъ»; я узналъ его по голосу. Ошибиться я не могъ, — слишкомъ часто мн приходилось слышать отъ него это слово… Я также увренъ, что у него была привязная борода, которую онъ оторвалъ на бгу и сунулъ въ карманъ, такъ какъ люди, встртившіе его на Большой улиц, замтили, что на голов у него была шляна, но вс въ одинъ голосъ утверждаютъ, что онъ былъ безъ бороды.

Маркъ горячо пожалъ руку Марсулье, обрадованный его искренностью.

— Я былъ увренъ, что вы — честный человкъ, — сказалъ онъ ему.

— Честный человкъ… да… конечно… Видите ли, господинъ Фроманъ, я — ученикъ господина Жули, и хотя давно кончилъ школу, но не забылъ его уроковъ; когда учитель суметъ внушить ученикамъ любовь къ истин — его слова не забываются; иногда готовъ бываешь сказать неправду, но вся душа возмущается, а разумъ подсказываетъ не врить всякимъ небылицамъ, которыя распускаются злонамренными людьми. Поврьте, я самъ не свой съ тхъ поръ, какъ случилась эта исторія, но что прикажете длать, — у меня нтъ другого источника существованія, какъ мое мсто церковнаго сторожа, и я поневол долженъ былъ потакать друзьямъ моего дяди Филиса.

Марсулье замолчалъ, махнувъ рукой, а на глазахъ его показались слезы.

— Теперь я увренъ, что меня прогонятъ съ мста, и мн придется околвать съ голоду на улиц.

Маркъ успокоилъ его, общаясь найти ему другое занятіе, посл чего поспшилъ къ Терез, чтобы успокоить ее добытыми результатами; теперь невинность Франсуа будетъ несомннно доказана. Вотъ уже дв недли, какъ Тереза проводила дни и ночи у постели Розы, непоколебимая въ своей увренности, что мужъ ея не могъ сдлать такого гнуснаго поступка; тмъ не мене сердце ея болло и душа страдала отъ неизвстности, гд онъ находится, хотя вс газеты прокричали объ этомъ случа, и онъ не могъ не знать о несчастіи. Двочка понемногу поправлялась; она вставала съ постели и могла уже шевелить рукой, но Тереза продолжала мучиться, не говоря никому ни слова о своихъ тревогахъ. Почему не возвращался Франсуа? Какъ могъ онъ не интересоваться судьбою Розы? И вотъ, въ ту минуту, когда Маркъ передавалъ ей о своей бесд съ Марсулье, у Терезы вырвался радостный крикъ: въ комнату вошелъ Франсуа. Наступила потрясающая сцена; супруги сказали другъ другу лишь нсколько словъ, и все разъяснилось.

— Ты не поврила, Тереза, что я могъ это сдлать?

— Нтъ, Франсуа, клянусь теб!

— До сегодняшняго утра я ничего не зналъ; случайно мн попалъ въ руки нумеръ старой газеты, я и началъ читать ее отъ скуки, — я былъ такъ одинокъ и тосковалъ, — и вдругъ я прочелъ ужасную всть и сейчасъ же поспшилъ сюда. Какъ здоровье Розы?

— Она поправляется; она тамъ, въ сосдней комнат.

Франсуа не посмлъ обнять Терезу: она стояла передъ нимъ выпрямившись, гордая, строгая, несмотря на охватившее ее волненіе. Тогда Маркъ подошелъ къ своему внуку и взялъ его за об руки; по блдному, печальному лицу, со слдами пролитыхъ слезъ, онъ догадался о той драм, которую, вроятно, пережилъ несчастный.

— Скажи мн все, мои бдный другъ, — проговорилъ Маркъ, пожимая его руки.

Франсуа вполн чистосердечно, въ короткихъ словахъ, разсказалъ о безумномъ увлеченіи, о бгств изъ Мальбуа подъ руку съ Колеттой, которая сводила его съ ума. Они скрывались въ Бомон, на окраин города, занявъ комнату, изъ которой рдко выходили. Дв недли прожили они такимъ образомъ, среди постоянныхъ ссоръ, взаимныхъ упрековъ, причемъ Колетта, со свойственною ей горячностью, осыпала его не только оскорбленіями, но и побоями. Наконецъ она внезапно исчезла посл бурной сцены, когда чуть не перебила всю мебель о его голову; съ этого дня прошло три недли; онъ остался одинъ, въ полномъ отчаяніи, охваченный угрызеніями совсти, и никуда не выходилъ, точно заживо похороненный; онъ не смлъ вернуться въ Мальбуа, въ домъ жены, которую не переставалъ любить, несмотря на охватившую его горячку страсти.

Пока онъ говорилъ, Тереза стояла отвернувшись, ни однимъ движеніемъ не выдавъ своего волненія; когда онъ кончилъ, она сказала:

— Мн незачмъ это знать… Я знаю одно, что ты вернулся, чтобы оправдаться во взводимыхъ на тебя обвиненіяхъ.

— Этихъ обвиненій уже не существуетъ въ настоящую минуту, — осторожно замтилъ Маркъ.

— Я вернулся, чтобы повидать Розу, — отвтилъ Франсуа, — и я пришелъ бы на другой же день, еслибы узналъ во-время о случившемся.

— Хорошо, — проговорила Тереза, — я не запрещаю теб повидать дочь. Она тамъ, въ комнат; пройди къ ней.

И вотъ разыгралась сцена, за перипетіями которой Маркъ слдилъ съ возрастающимъ волненіемъ. Роза сидла съ подвязанной рукой, въ кресл, и читала книгу. Когда дверь растворилась, двочка подняла голову, и у нея вырвался крикъ, въ которомъ слышались и ужасъ, и затаенная радость.

— Папа! папа!

Она вскочила съ кресла и потомъ вдругъ остановилась, словно ею овладло чувство страха и смущенія.

— Папа! Вдь это не ты бросился на меня въ тотъ вечеръ? У того человка была другая борода; онъ былъ ниже ростомъ!