Истина

— Другъ мой! Вы знаете ужасную новость?

Средняго роста, простои, энергичный, съ добрымъ, открытымъ и веселымъ лицомъ, Сальванъ обыкновенно встрчалъ каждаго съ улыбкой; сегодня глаза его горли гнвомъ.

— Что случилось? — спросилъ Маркъ съ тревогой.

— А! Вы еще не знаете?.. Да, мой другъ, эти негодяи осмлились… Дэ вчера постановилъ ршеніе; длу данъ законный ходъ.

Маркъ стоялъ блдный, не въ силахъ произнести ни слова; Сальванъ указалъ ему на номеръ «Маленькаго Бомонца», который лежалъ открытымъ на стол.

— Дутрекенъ только что былъ здсь и оставилъ мн этотъ гнусный листокъ, гд напечатано ршеніе слдственнаго судьи; онъ справлялся у секретаря суда, и тотъ подтвердилъ ему это извстіе.

Сальванъ схватилъ номеръ газеты и, смявъ ее, съ отвращеніемъ отбросилъ въ уголъ комнаты.

— Ужасная, подлая газета! Она — тотъ ядъ, который губитъ и развращаетъ цлый народъ. Такія именно газеты своимъ мелкимъ враньемъ отравляютъ нашъ бдный, невжественный французскій народъ; он создаютъ торжество неправды, потому что потакаютъ низменнымъ инстинктамъ толпы… Самое ужасное, что такія газеты распространены всюду, попадаютъ во вс руки, объявляя о своемъ безпристрастіи, о томъ, что он не принадлежатъ ни къ какой партіи, что он просто печатаютъ разныя извстія, фельетонные романы, популярныя научныя статьи, доступныя широкому круту читателей. Въ продолженіе долгихъ лтъ такая газета становится другомъ, глашатаемъ истины, ежедневной пищей невинныхъ и бдныхъ душъ, массы народа, которая не привыкла къ самостоятельному мышленію. И вотъ приходитъ часъ, когда она пользуется своимъ исключительнымъ положеніемъ, своимъ вліяніемъ на массу и за хорошія деньги передается на сторону реакціонной партіи, добывая себ богатство тмъ, что поддерживаетъ мошенническіе финансовые проекты и политическія шашни… Если боевыя газеты лгутъ и клевещутъ, это не иметъ такого значенія. Он поддерживаютъ извстную партію, и ихъ знамя — не тайна для читателя. Такъ, напримръ, «Бомонская Крестовая Газета» подняла настоящую травлю противъ нашего друга Симона, называя его жидомъ, убійцей дтей и отравителемъ; однако же, это меня нисколько не безпокоило. Но то, что «Маленькій Бомонецъ» позволилъ себ перепечатывать грязныя и лживыя статьи, наглыя клеветы, собранныя въ помойныхъ ямахъ, — въ этомъ я вижу преступленіе сознательное, направленное къ тому, чтобы сбить съ толку населеніе и опоганить его душу. Пробраться сперва въ семьи подъ личиною безпристрастнаго добродушія, подбавлять затмъ мышьяку въ каждое блюдо, толкать честныхъ людей на самые отвратительные поступки, омрачить ихъ здравый смыслъ только ради того, чтобы способствовать бойкой продаж газеты, — вотъ въ чемъ состоитъ ихъ политика, и я называю это самымъ ужаснымъ, безпримрнымъ преступленіемъ… Будьте уврены, если Дэ не прекратитъ дла за неимніемъ достаточныхъ уликъ, то исключительно потому, что почувствовалъ давленіе общественнаго мннія; несчастный, трусливый человкъ, — у него не хватило мужества; жена его, отвратительная женщина, толкнула его въ пропасть въ союз съ «Маленькимъ Бомонцемъ», постоянно кричащимъ о справедливости, а на самомъ дл разсыпающимъ смена жестокости и коварства всюду, въ самую глубь человческихъ массъ; боюсь, что вскор мы увидимъ, какую они дадутъ отвратительную и пагубную жатву.

Сальванъ упалъ въ кресло у своего письменнаго стола; лицо его выражало полное отчаяніе. Маркъ ходилъ, молча, взадъ и впередъ по комнат, подавленный тмъ, что слышалъ; онъ исповдывалъ т же взгляды, что и Сальванъ, и сознавалъ, что тотъ вполн нравъ. Наконецъ онъ остановился и спросилъ:

— Но надо же придти къ какому-нибудь ршенію. Что намъ длать? Допустимъ, что судъ постановилъ начать этотъ вопіющій процессъ; но вдь Симонъ не можетъ быть осужденъ, — это было бы черезчуръ чудовищно. Намъ нельзя, однако, сидть, сложа руки… Несчастный Давидъ, получивъ извстіе, захочетъ же что-нибудь предпринять… Что вы посовтуете?

— Ахъ, мой другъ! — воскликнулъ Сальванъ. — Съ какимъ бы удовольствіемъ я первый началъ борьбу, еслибы вы мн только дали средства!.. Вдь вы не сомнваетесь въ томъ, что въ этомъ процесс замшаны мы вс, преподаватели свтскихъ школъ; вдь насъ хотятъ уничтожить вмст съ несчастнымъ Симономъ. Наша нормальная школа, — вдь она воспитываетъ неврующихъ враговъ отечества, и я самъ, директоръ школы, являюсь исчадіемъ сатаны, создателемъ миссіонеровъ-атеистовъ, которыхъ они давнымъ-давно ршили стереть съ лица земли. Какое торжество для всей этой шайки конгрегаціонистовъ, когда одинъ изъ нашихъ учениковъ будетъ взведенъ на эшафотъ, обвиненный въ ужасномъ преступленіи! Бдная моя школа! Бдный нашъ домъ! Я мечталъ, что мы полезны, что мы нужны для нашей страны! Какія ужасныя минуты намъ еще придется пережить!