Истина

– Я пойду, – встала уборщица, сильно хлопнув крышкой парты. – Хорошо, что батарею сделали, а то течет, не успеваешь подтирать.

Григорий Афанасьевич ничего не ответил. Он как-то раз пришел на работу в белой рубашке, мужики подняли на смех. После обеда Григорий Афанасьевич переоделся в рабочее. Любил он в выходные этак пройтись по городу в костюме, в белой рубашке, в галстуке. Григорий Афанасьевич с Чернышевым, начальником автоколонны, принимал хвойные, парафиновые ванны от нервов. Алексей Алексеевич был совсем не похож на начальника, как ребенок, никакой степенности.

Уборщица ушла. Григорий Афанасьевич собрал весь свой нехитрый инструмент, и опять стало нехорошо, работа не прельщала. Часто вечером Григорий Афанасьевич лежал на диване и думал, как руководил бы… чтобы был свой кабинет, приемная… Хотя бы неделю вот так, а потом можно опять в сантехники

Слабохарактерный

1

Проснулся Степан от резкой боли в плече, открыл глаза – в комнате горел свет, какая-то женщина стояла у дивана. Степан лежал на полу. Женщина была в длинном белом платье, босая. Степан легко мог дотянуться рукой до ее голых лодыжек.

– Вставай! – вдруг закричала женщина.

Голос знакомый… Жена, Людмила.

Людмила была среднего роста, не худая, не полная. Крупные черты лица. Смотрела Людмила на мир широко открытыми, и без того большими глазами.

– Поднимайся, на работу надо! – не отставала Людмила.

Она зло пихнула ногой нажравшегося вчера до зеленых соплей супруга. Степан открыл глаза: вот откуда эта боль в плече. Степан с удовольствием врезал бы жене как следует, чтобы умылась кровью, но не было сил подняться.

– Поднимайся!

– Встаю. Иди отсюда, скотина! – Степан зло выругался. – Ноги тебе надо выдернуть, чтобы не пинала. Я тебе припомню это.

Людмила ушла в спальню досыпать, и никакая сила не могла заставить ее опять встать.

Степан осторожно поднялся – тошнило, болела голова, – тихо постанывая, прошел на кухню. На плите стояла тушеная картошка, чай – все разогрето. Людмила вставала полседьмого, готовила завтрак, и не было случая, чтобы проспала. «Тут она молодец, – вынужден был признать Степан. – Но зачем пинаться? Я человек, не скотина. Конечно, врезать бы ей не машало. Заслужила».

Степан долго смотрелся в зеркало на кухне над раковиной: узнавал и не узнавал себя. Лицо опухло. Нос с горбинкой тоже, кажется, припух. Редкие усы топорщились в разные стороны, точно у соседского кота. В глазах – тоска. Степан был худой, чуть выше среднего роста, с животом. 49 лет. Годы. Тяжело вздохнув, Степан пошел в ванную, умылся, вернулся на кухню, взял с окна сигареты, пепельницу, сел за стол, закурил. Кажется, полегчало, но ненадолго.

– Ох, как тяжело, – жалобно протянул Степан и что было силы сжал руками виски

Выходные Степан провел на даче у Кротова, механика: крыли крышу. Было много водки, закуска – курица, салат… Выходные прошли незаметно. Выпить Степан любил: без спиртного, кажется, вспомнить нечего – одна работа. Работал Степан с 16 лет: закончил 8 классов, устроился на механический завод учеником сварщика, сдал на третий разряд, потом армия. Степан был младшим в семье, было еще два брата, Григорий и Петр. Отца Степан не помнил, отец погиб в 42. Мать так больше и не вышла замуж. После армии Степан опять сел за парту. Была открыта вечерняя школа. Строго тогда было с образованием, заставляли учиться. Был закон о всеобщем среднем образовании. Кто не учился, не имел среднего образования – не разрешали сдавать на разряд. Степан окончил 9 классов и больше не пошел в вечернюю школу.

«И пить хорошо, – думал Степан, выпуская через нос дым. – И не пить – хорошо».

Стенные часы на кухне, изрядно засиженные мухами с тараканами, показывали восьмой час. Степан встал, выпил два стакана холодной воды, пропустив предварительно теплую, прошел в прихожую, стал одеваться. Все просило замены – и полуботинки и болоньевая куртка. Куртка в трех местах уже была порвана, на новую денег не было, все дорого. Ругая последними словами правительство, Степан вышел на улицу.

Не весь лист, но – почти, с деревьев опал. Было сыро и грязно. Вчера прошел ливень. «Раньше, до перестройки, хоть купить что-то можно было, съездить в гости… Денег хватало, а сейчас… – Степан зло сплюнул. – На жратву денег нет! Жизнь чертова! Всю жизнь ишачишь – и ничего нет. А… Пропади все пропадом – работа…»

Степан работал в СУ, специализированный участок от леспрома, газоэлектросварщиком. Заказчиками были деревообрабатывающая промышленность, лесничество, леспромхозы. Заказы были разными – от багров, катать бревна, до электрошкафов. Были заказы и от населения – погребные ямы, памятники, оградки. До СУ Степан работал в ППЖТ – у газовиков, ЖКХ – нигде долго не задерживался. В СУ Степан работал уже пятый год. Степан хотел было рассчитаться, но с работой в последнее время стало плохо, везде сокращения.

До СУ было 35 минут быстрым шагом. Но быстро идти Степан не мог, тошнило.

– Здорово! Привет! – раздавал Степан приветствия направо и налево.