Истина в кино

Перелом в сюжете, который замечают многие читатели и зрители после Красной Свадьбы, и в самом деле имеет место. Но связан он не с мнимой «усталостью» Мартина, а с тем, что деградация патримониальной системы, начавшаяся в ходе клановой войны, достигла здесь своего чудовищного апогея. Старый Вестерос и система организации власти в нём умерли. И должны уйти те, кто был их воплощением, — прежде всего Тайвин Ланнистер, гений клановой политики.

Мир Вестероса с этого момента ощутимо меняется. Особенно это бросается в глаза в сериале, где многие линии спрямлены.

На севере полную силу набирают Белые Ходоки во главе с Королём Ночи. Сила, с которой точно ни о чём не договоришься. Ещё не успел пробормотать «наши дорогие партнёры» — а ты уже живой труп. В противостоянии нашествию нежити всё большее значение приобретает Джон Сноу — политик-идеалист, стремящийся противопоставить нежити коалицию всех живых — от «ворон» до «одичалых».

Вряд ли Джон Сноу убит заговорщиками — скорее всего, мы ещё не раз увидим его в дальнейшем, и вполне вероятно, что после убийства он обретёт облик Азора Ахая — Воина Света, который сокрушит Великого Иного. Ранее Мелисандра ошибочно видела Азора Ахая в Станнисе, но она всё больше осознаёт, что истинный Азор Ахай — Джон Сноу. Сама религия Мелисандры — жестокий дуалистический культ, основанный на противостоянии Огня и Тьмы, это религия, требующая подчинения высшему идеалу и высшей силе.

С другого конца всё более определяется характер Дейнерис. Разбираясь в хитросплетениях политики Меерина, она постепенно учится править. Кстати, Меерин — пример третьей общественной системы по Эйзенштадту. Там идёт интенсивная социальная и политическая борьба, как в античных городах-государствах: кипит борьба партий, воюют аристократия и народ, действуют олигархические заговорщики. Ощущение, что мы оказались в Афинах, Коринфе или Риме. Но политика практически не влечёт за собой изменений в других сферах общественной жизни — религии, философии, экономике — протест носит чисто политический характер. Зато настолько накалён, что нежелание Дейнерис вовремя выбрать сторону (а ставить в Меерине, конечно, надо было не на господ, а на рабов), ведёт к тяжёлым последствиям для её власти.

Но Дейнерис — слишком крупная фигура для узкого городского горизонта. Это просто не её. Она призвана править империей. Мы уже видим контуры её великого замысла, который призван полностью сломать патримониальную систему власти. Ключевой разговор между Тирионом и Дейнерис о колесе власти, возносящем то одни, то другие дома, которое нужно сломать — приоткрывает тайну той политической программы, с которой Дейнерис придёт в Вестерос.

Наконец, сама столица попадает под фактическую власть Высокого Воробья. В сериале он и его люди выглядят как секта, и сам хитроватый мужичок кажется немного шарлатаном. Но у Мартина ничего подобного нет. Высокий Воробей — лидер религиозного протестного движения простых людей Вестероса, измученных террором в ходе гражданской войны. Переворот в самом Воробье происходит после того, как опекаемые им как септоном деревни были стёрты с лица земли войсками под командованием Сандора Клигана. После этого священник и стал воробьём.

Его служки — старинные религиозные ордена: рыцарский «Воины света» и простонародный «Бедные ребята». Он — голос тех, кого высокие деятели клановой политики обычно считают скотом, который они могут загонять в то или иное стойло по своему вкусу. В религиозной форме народ Семи Королевств, приверженный религии Семерых (у которой, между прочим, есть даже мученики за веру), обрёл свой голос. Массовые религиозные движения, обращённые к высшей справедливости, — характернейшая черта того исторического этапа, который находит политическое выражение в идеалистических империях.

В Воробье есть что-то от Джироламо Савонаролы — знаменитого предводителя Флорентийской Республики — пророка, визионера, аскета, акциониста (часто забывают, что его «сожжения сует» были настоящими грандиозными мистериями) и возвышенного политического идеалиста, мечтающего о действительно лучшем устройстве общества. Напряжение его идеала было слишком велико для обычных людей, и они его предали. Но Савонарола был святым — может быть, одним из немногих действительных святых Запада.

О том, что в эпосе произошла смена политических эпох, говорят две сцены: изумлённый Мизинец посреди своего разгромленного борделя и требования-угрозы Оленны Тирелл — настоящего аса патримониальной политики, — к которым Высокий Воробей оказывается попросту невосприимчив. Традиционные рычаги кланового воздействия на ситуацию оказываются не актуальны.

VII

Эйзенштадт описывает этот макросоциальный переход как переход от патримониального к имперскому социальному порядку, который совершился в большинстве цивилизаций в период Осевого Времени — времени, когда в Греции учили философы, в Израиле проповедовали пророки, а в Ките мудрецы познавали дао и ритуал.