Истина в кино

Сами отношения Фишера с американским империализмом были, впрочем, далеки от идиллии. Сперва он был, по сути, пешкой в Холодной войне. Несомненно, его использовали. И безумные антикоммунистические проповеди, которые он в фильме слушает по собственному почину, были, несомненно, частью мотивационной накачки на шахматную победу у «Советов». Однако обеспечив вырванные у СССР шахматные очки в гонке сверхдержав за престижем, Фишер оказался, по сути, никому не нужен. Его взгляды существенно меняются. Он становится яростным антиамериканистом и антиглобалистом, демонстративно играет матч со Спасским в попавшей под действие санкций Вашингтона Югославии и навсегда становится изгоем для США, резко нападает на американские интервенции, особенно в Югославии, евреев и «миф о Холокосте». Такой Фишер слишком неудобен для Голливуда, поэтому о его дальнейшей судьбе зрителю сообщают лишь титрами в конце. Впрочем, особо не врут. Только объявляют сумасшедшим.

Смотреть «Жертвуя пешкой» — невероятно увлекательно. И появление таких фильмов — хороший знак. Американцы явно соскучились по миру, где идёт соревнование двух сверхдержав, причём вторая держава не Китай. Им хочется, чтобы их напору противостояли упрямые, но в конечном счёте уступчивые Советы. Но сегодня США предстоит схлестнуться не с СССР, а с русскими, голодными, злыми, обиженными, ничего не забывшими и отнюдь не склонными покупать хорошее отношение уступками, не одержимыми желанием понравиться. И это будут уже совсем другие шахматы.

Человек из картона

Ничего кроме правды об Анджее Вайде

На 91-м году скончался знаменитый польский кинорежиссёр Анджей Вайда. Как говорили античные мудрецы, о покойных либо хорошо, либо ничего, кроме истины. Начну, пожалуй, с первого.

Пан Вайда не считал себя русофобом. Публично высказывался против сноса памятников советским солдатам, освобождавшим Польшу от гитлеровцев. Любил Достоевского и снял по его романам два фильма, «Бесы» и «Настасья», правда, неудачных. Достоевского он, заметим, считал поляком, чей шляхетский род выходит из-под Пинска. Но тут ошибался: Достоевские — ветвь рода боровских Ртищевых, перебравшегося в XV веке в Литву и сохранившего русскую идентичность до воссоединения Белоруссии с Российской империей…

Своих учеников и последователей Вайда учил быть к русским добрыми и, по примеру Адама Мицкевича, отличать их от «москалей». Тот сочинил поэтическое послание «Приятелям москалям и русским друзьям». Как отличать? Нет ничего проще: хороший «русский» приветствует идею «Польши от моря до моря», считает, что Украина — это Восточная Польша, и бесконечно кается перед поляками за исторические вины соотечественников. Ну, а москаль поступает наоборот.

«Галстук завязывать — вот всё, чему нам, полякам, удалось научить москалей», — резюмировал Вайда наши отношения. Не возьмусь спорить, но говорит это о незначительности польской культуры. Русские много и охотно учились. У немцев — математике. У голландцев — кораблестроению. У французов — военной тактике. У англичан — промышленности. Если у поляков, кроме галстука, научиться было нечему, то кто ж виноват. Да и галстук, впрочем, придумали хорваты…

Но мало ли на свете режиссёров с антирусскими настроениями? Тем более что в Польше русофобия всасывается ещё в утробе. Вайда — скажут — был великий кинорежиссёр! Я не ахти какой кинокритик, но как раз режиссёром Вайда, на мой взгляд, был довольно посредственным. Большая часть его славы, по моему мнению, основана не на таланте художника, в каковом качестве он скучноват, длинноват, преснопатетичен и невероятно холоден. Конёк Вайды — это умение находить для своих фильмов актуальный политический контекст, попадать в резонанс с общественными настроениями.

Годы жизни за железным занавесом создали особый формат «прокси-кино», особенно расцветшего в странах Варшавского договора. Местные умельцы в меру возможностей брали голливудские образцы. Те, кто покруче, как немцы в ГДР, создали жанр антивестерна про индейцев. Кто поплоше, вставляли в картины отдельные американские элементы.

Именно так сделан ставший у нас культовым «Пепел и алмаз», посвящённый бандеровской войне боевиков «Армии Крайовой» против коммунистов. Его главными персонажами были не партработники с партизанами, а джинсы, куртка и тёмные очки Збигнева Цибульского. Совершенно немыслимые и анахронистичные в послевоенной Польше, зато напоминавшие культового героя США, «бунтаря без причины» Джеймса Дина. Мачек Цибульского пьёт, соблазняет официанток, обаятельно улыбается и убивает присланных из Москвы начальников — то есть исполняет мечты большинства молодых поляков (да и части влюблённой в этот фильм советской интеллигенции).