Истинная сущность любви: Английская поэзия эпохи королевы Виктории

Из поэмы «Паризина» (1816)

1. Сумерки

Вот час, когда среди ветвей
Мы слышим трели соловья,
Вот час, когда он шепчет ей:
(О, сладость клятвы) Ты моя!
И ветерок с журчаньем вод
В тиши им дарит нежность нот.
Цветы чуть тронула роса,
Покрыли звёзды небеса,
Волна – густая синева,
Трепещет бурая листва,
У неба непонятный цвет,
И нежный мрак, и мрачный свет:
Так исчезает мир дневной,
И сумерки слабеют под луной.

Джон Китс [49] (1795–1823)

К *** [50]

Будь я красив, тогда б мой вздох, звеня
В слоновой кости раковине – дверце
Твоих ушей, в твоё проник бы сердце,
И страсть вооружила бы меня.
Но я не храбрый рыцарь, и броня
Не будет ни сверкать на мне, ни рдеться;
Я не пастух, что рад в лощине греться,
Целуя очи девы у огня.
И всё ж я здесь – зову тебя прелестной,
Прелестнее, чем розовый цветник
Сицилии, что пьян росой медвяной.
Я той росы испробую окрестной,
И лишь откроет месяц бледный лик,
Колдуя, наберу букетик рдяный.

Сонет [51]

День отошёл, ушли очарованья!
Приятный голос, нежная рука,
Легчайший шёпот, тёплое дыханье,
И томный стан, и локон у виска.
Исчезли сразу прелести бутона,
Вид красоты сокрыла пелена,
Из рук исчезло трепетное лоно,
Исчезли рай, сердечность, белизна —
Всё в сумерках растаяло, чаруя,
Лишь сумрак дня или святая ночь
Из запахов любви плетут густую
Вуаль из тьмы, гоня восторги прочь.
Я днём читал молитвенник любви,
Теперь пощусь, скорей мне сон яви.

К Фанни [52]

Прошу: прощенья – жалости – любви!
Любви без мук, но полной состраданья,
Не ветреной, бесхитростной любви,
Без маски, без пятна и порицанья!
О, стань моей, – вся – вся – ты будь моей!
Свой стан и прелесть, вкус пикантной страсти
Твоих лобзаний, рук, твоих очей,
Тепло и свет груди, дарящей счастье,
Себя и душу – всё мне дай, любя;
Не прячь и атом атома, иль скоро
Умру, иль в рабстве буду у тебя,
Забуду в дымке тщетного измора
Цель жизни – потеряв в уме своём
Порыв огня в тщеславии слепом!

Кузнечик и сверчок [53]

Нет, не умрет поэзия земная:
Когда палимы зноем, средь ветвей
Тенистых молкнут птицы, голос чей
Летит в лугах, средь изгородей тая?
Кузнечик это – первым начиная,
Он роскошь лета славит средь полей
С восторгом, но устав от всех затей,
Сидит беспечно в травах, отдыхая.
Поэзия земли не замолчит:
В морозный долгий вечер, в тишине
Поет Сверчок у печек раскалённых.
В тепле он так пронзительно трещит,
Что кажется лежащим в полусне —
Кузнечик это на холмах зелёных.

Сэр Вальтер Скотт [54] (1771–1832)

Из журнала «The Edinburgh annual register» за 1808 год

Даме, преподнося ей цветы с римской стены [55]