Истины в моем сердце. Личная история

Будучи окружным прокурором, я знала, что каждый день родственники подсудимых, выходя из Зала правосудия, пересекали улицу и шли в залоговые конторы. При этом они делали все возможное, чтобы найти деньги и расплатиться с поручителями, – закладывали имущество, оформляли кредиты на грабительских условиях, просили помощи у друзей или в церкви. Мне также было известно, что люди, у которых были шансы на оправдание, признавали себя виновными только для того, чтобы выйти из тюрьмы и вернуться на работу или домой к своим детям.

В журнале New York Times была опубликована история матери-одиночки, которая провела две недели на острове Райкерс[33], арестованная по обвинению в угрозе благополучию ребенка, потому что оставила его со своим другом в приюте, пока покупала в магазине подгузники. Эта молодая женщина не смогла внести залог в размере 1500 долларов, и к тому времени, когда ее освободили, ребенок уже находился в приемной семье. В другом случае шестнадцатилетний Калиф Браудер был арестован в Нью-Йорке по обвинению в краже рюкзака. Его семья не смогла наскрести залог в 3000 долларов, и ждать суда Калиф отправился в тюрьму. Следующие три года он провел в ожидании, бесконечном ожидании, большую часть времени находясь в одиночном заключении. Его не судили и не вынесли никакого приговора. Это трагическая история от начала до конца: в 2015 году, вскоре после того, как его наконец освободили из Райкерса, Калиф покончил с собой.

Система уголовного правосудия наказывает людей за их бедность. Где же справедливость? И где же смысл? Как это способствует общественной безопасности? В период с 2000 по 2014 год рост количества заключенных на девяносто пять процентов происходил за счет тех, кто ожидал суда. Это были в основном обвиняемые в ненасильственных преступлениях, чья вина не была доказана. Мы тратим 38 миллионов долларов в день, чтобы держать их в тюрьме, пока они ждут рассмотрения своего дела в суде. Возможность выйти из тюрьмы под залог не должна зависеть от того, сколько денег у человека в банке. Или от цвета кожи: черные платят залог на тридцать пять процентов больше, чем белые, за то же самое обвинение. Латиноамериканцы платят почти на двадцать процентов больше. Это не просто совпадения. Это системная проблема. И мы должны это изменить.

В 2017 году я внесла в Сенат законопроект, призывающий штаты изменить свои системы залога, отойдя от произвольного назначения денежной суммы и обратившись к системам, в которых оценивается фактический риск опасности человека для общества или фактический риск бегства. Если человек представляет угрозу для общества, мы должны задержать его. Если мы подозреваем, что человек собирается бежать, мы должны задержать его. В противном случае мы не должны наживаться на взимании денег в обмен на свободу. Моим ведущим соавтором в этой работе является Рэнд Пол, сенатор-республиканец из Кентукки, с которым я категорически не согласна по большинству вопросов. Но вопрос залога – это один из тех вопросов, по которым мы с ним согласны – в котором все мы должны быть согласны. Это вопрос, который может выходить – и выходит – за рамки политики, и так или иначе мы собираемся решить его.

Есть кое-что еще, что нам давно пора сделать: отменить провальную войну с наркотиками и начать с легализации марихуаны. По данным ФБР, в 2016 году за хранение марихуаны было арестовано больше людей, чем за все насильственные преступления. В период с 2001 по 2010 год более семи миллионов человек были арестованы за простое хранение марихуаны. Среди них непропорционально много черных и темнокожих. Один яркий пример: в течение трех первых месяцев 2018 года девяносто три процента людей, арестованных полицией Нью-Йорка за хранение марихуаны, были цветными. Эта расовая диспропорция ошеломляет и возмущает. Необходимо легализовать марихуану и регулировать ее распространение. Необходимо снять судимость с миллионов людей, которые были арестованы и заключены в тюрьму за ненасильственные преступления, связанные с марихуаной, чтобы они могли продолжать жить на свободе.

Давайте сделаем это с четким пониманием того, что если речь идет о легализации, то у нас есть нерешенные вопросы. Не существует широко применяемого эквивалента алкотестера, который сотрудники правоохранительных органов признали бы стабильно надежным. Нам надо инвестировать в решение. Также следует признать, что нам неизвестна степень влияния марихуаны на здоровье. Поскольку она была признана препаратом Списка 1[34], врачи и ученые смогли провести лишь ограниченные исследования ее воздействия. Мы должны просчитывать любые риски. А это означает, что мы обязуемся проводить исследования, слушать то, что говорит нам наука, и учитывать эту информацию, перед тем как что-то сделать.