Истоки человеческого общения

Последние из приведенных экспериментов (с соперничеством) особенно важны, поскольку они показывают, что шимпанзе не просто по отдельности понимают цели других и способность других к восприятию, а скорее понимают, как эти две вещи соотносятся в рамках фундаментальной логики целенаправленного действия: действующий субъект хочет добиться определенных изменений в окружающем мире (у него есть цели); действующий субъект видит мир и поэтому может сравнить, насколько текущая ситуация соответствует желаемому целевому состоянию; действующий субъект что-то делает, когда видит, что состояние окружающего мира отличается от желаемого. На таком понимании целенаправленных действий основана элементарная житейская логика, которая позволяет понять и предсказать, что окружающие делают или будут делать, даже в новой обстановке. Таким образом, в экспериментах с соперничеством, проведенных-Хэйром и коллегами, испытуемые понимают, что их конкурент будет пытаться добыть свою цель (пищу), если видит ее, и не будет, если он не может ее увидеть. И наоборот, если соперник видит какой-то предмет, не являющийся его целью (например, камень), то он не будет пытаться его получить. Также у шимпанзе есть еще элементарное понимание того, с какими препятствиями или возможностями другой может столкнуться в непривычной ситуации — например, может ли он беспрепятственно добраться до пищи, или же его доступ к пище ограничен — и каким образом все это может повлиять на его собственное поведение. Такой вид практического мышления об окружающих — в терминах психологических предикатов «хотеть», «видеть» и «делать» — является основополагающим для всех социальных взаимодействий приматов и людей, в том числе для целенаправленной коммуникации, которую можно рассматривать как социальную деятельность, где одни индивиды пытаются заставить других делать то, что им нужно.

Общий вывод заключается в том, что человекообразные обезьяны понимают окружающих: они понимают цели других, что именно эти другие воспринимают и как на основе всего этого строят свое поведение. Иными словами, обезьяны воспринимают окружающих как мотивированных, и, возможно, даже разумных действующих субъектов. Основываясь на этом понимании, они оказываются способны к практическому мышлению, лежащему в основе гибкого, стратегического взаимодействия и коммуникации. Например, они могут определить, чего хочет другой, причину, по которой ему это нужно, и что он, скорее всего, будет делать дальше. Важно отметить, что поскольку жесты человекообразных обезьян вырастают из осмысленных социальных взаимодействий, разворачивающихся в плане внешнего поведения (тогда как их голосовые реакции служат для индивидуального выражения эмоций, меньше проявляющихся во внешнем поведении), то навыки практического мышления по поводу преднамеренных действий, по-видимому, находят свое наиболее естественное применение в случае жестовой коммуникации.

2.4.2. Механизмы жестикуляции человекообразных обезьян

Вполне возможно, что человекообразные обезьяны во время жестовой коммуникации на самом деле не проявляют никакого понимания целенаправленности в поведении других, а просто полагаются на результаты ассоциативного научения или чего-то похожего. Но это предположение выглядит очень неправдоподобно. Если в описанных выше экспериментах обезьяны знали, на что другие смотрят, чего хотят и что делают, то, скорее всего, они также должны понимать все это и когда жестикулируют или воспринимают жесты окружающих. Но все же мы должны быть осмотрительными и не давать явлениям антропоморфного объяснения без достаточных оснований. Этот теоретический принцип «третьего способа» (когнитивисткий, а не антропоцентрический; Call, Tomasello 2005) приводит нас к следующему способу анализа интенциональных движений и жестов привлечения внимания у человекообразных обезьян: анализ можно провести в терминах элементарных психологических предикатов «хотеть», «видеть» и «делать», которые были обоснованы в приведенных выше экспериментах.