Истоки первой мировой войны

Несмотря на то, что за предыдущие десять лет сверхантивоенные настроения стали уменьшаться, значительное число людей подписало петицию против закона о трехгодичном сроке службы, что дало властям основание для беспокойства. Да еще профсоюзы и социалистическая партия, хотя может быть только теоретически, решительно настроены на всеобщую забастовку против войны. Легко переоценить значение громких фраз как сторонников, так и противников войны во Франции за три года до ее начала. Возможно, проницательный наблюдатель политической жизни во Франции барон фон Шоен, германский посол, был прав, когда писал в 1914 г.: «Воинственное желание реванша… теперь старомодно. Теперь оно существует только до некоторой степени в теории. Рана 1871 г. до сих пор горит в сердцах всей Франции, но никто не намерен рисковать своей жизнью или жизнью своих сыновей из-за Эльзаса и Лотарингии, пока не случатся обстоятельства, которые могли бы открыть исключительно благоприятные и удобные перспективы для рискованного предприятия»[174]. Целью политики Пуанкаре было убедить, что если случится война, Франция окажется в ситуации, которая как раз создаст «исключительно благоприятные и удобные перспективы», на которые указывал германский посол. В представлении Пуанкаре и тех министров, которые консультировали его после вступления в должность, такие перспективы могут открыться только в результате укрепления союза с Россией и налаживания связей с Британией Но особенно он был озабочен созданием настроения национального единства. В любом случае внутренняя и внешняя политика были чрезвычайно переплетены, и для историков очень трудно определить главенство одной над другой. Оппозиция закону о трехгодичной службе и победа левых на выборах в 1914 г. показали, как трудно было любому правительству Франции вести свою политику в условиях всеобщего движения за мир. Пуанкаре писал: «Франция безусловно миролюбива, она не ищет и не хочет войны, но если Германия нападет на Россию, немедленно начнет думать о ней»[175].

Ограничения во внешней политике Пуанкаре и его миролюбивые маневры были уступкой противникам войны, но события июля и августа 1914 г. показали, что его политика была все-таки успешной и расхождения во мнениях французов были не так глубоки, как он боялся. Убийство Жореса 31 июля националистом-фанатиком дало возможность Пуанкаре и Вивиани сделать сентиментальный жест по отношению к социалистам, и когда правительство решило не арестовывать воинственных агитаторов от левых, чьи имена были в списках для задержания во время объявленной мобилизации, уже было ясно, что усиление антимилитаризма было преувеличено и мобилизация пройдет без препятствий со стороны социалистов и синдикалистов. Тем не менее это разделение внутри вынуждало Пуанкаре прибегнуть к пассивному ожиданию, так что инициатива была оставлена России и Германии для создания ситуации, в которой Франция могла решить, что наступил благоприятный момент. Французское правительство не провоцировало и не работало на войну, но политика Пуанкаре была в том, чтобы убедить, когда придет ожидаемая война, что наступили обстоятельства, которые предоставят французам великий шанс к победе.

Ситуация внутри России и российские отношения в большой степени зависели от разрушительных событий 1904–1905 гг. — поражения от Японии на Дальнем Востоке и революции в стране. Хотя царское самодержавие в основном еще более укрепилось после революции и требования либералов. о введении парламентской системы удовлетворены были только частично, Государственная дума представляла собой орган для выражения мнения, к которому царь и его приближенные должны были прислушиваться. Право участия в выборах было ограниченным, а верхняя палата — Государственный совет мог аннулировать многое из того, что принималось думой, но парламент осуществлял некоторый контроль над бюджетом и мог выражать мнения по многим вопросам. Вне парламента общественное мнение было более сильным и имело более широкую опору, чем раньше, хотя до сих пор оставались ограничения на свободу слова, что в Западной Европе казалось невозможным. С другой стороны, царь и консерваторы боялись новой революционной вспышки, и любые требования увеличить власть парламента вызывали глубочайшее подозрение. Тем не менее, несмотря на волнения рабочих промышленных предприятий (в 1914 г. во время визита в Санкт-Петербург президента Франции там разразилась всеобщая стачка), российская экономика к началу войны с 1905 г. значительно окрепла. Казалось, что наступила некоторая стабильность в политической и социальной жизни, особенно в результате земельной реформы, проведенной Столыпиным, председателем совета министров с 1906 по 1911 г., хотя его убийство в 1911 г. напомнило о том, как ненадежна эта стабильность.