Истоки первой мировой войны

Связь французской финансовой мощи и германской нехватки капитала и соответствующих дипломатических связей двух стран хорошо видна на примере Австро-Венгрии. Двадцать пять процентов германских капиталовложений в Европе находились в Австро-Венгрии, и зависимость Австрии от Германии возросла перед войной, когда были необходимы деньги на вооружение и на покрытие расходов во время Балканских войн. Многие австрийцы не были довольны своим государственным статусом более слабого партнера в союзе с Германией. Они также беспокоились, что Германия посягала на австро-венгерские рынки на Балканах, и были раздражены тем, что Германия наживалась на торговле во время войны Австрии с Сербией с 1905 по 1909 г., заняв место Австрии, которая являлась традиционным торговым партнером Сербии. Многие венгры со времени главного конституционного кризиса 1905 г. с радостью восприняли бы замену слишком большой зависимости от Берлина и Вены на французскую финансовую поддержку. Такая перспектива особенно волновала германцев, и несколько попыток венгерского правительства и местных властей переговорить с французскими банками о проведении займов получили отказ министра иностранных дел в Вене под нажимом Германии. В канун войны это чувство беспомощности и зависимости возросло: австрийские финансисты были обеспокоены, сможет ли Германия профинансировать ее как требовалось. «Австрия терпит неудачу, — сказал в 1912 г. директор ведущего австрийского банка, — приобретя союзников, которые не могут помочь ей в финансовой сфере». Сам он был, как он сказал германскому послу: «…горячим и твердым сторонником союза с Германией, но нельзя отрицать, что в то время Австрия страдала по крайней мере в финансовом отношении от союза»[243]. На практике у австрийцев не было выбора. Несмотря на обсуждения с французскими банками ряда возможных займов, французское правительство при поддержке России запретило на Парижском акционерном рынке размещать займы австрийского и венгерского правительства и других общественных организаций. Некоторые из них были предназначены для военного и морского вооружения. Германские финансисты были не особенно заинтересованы в размещении австрийских займов во время, когда в Германии капитал был в дефиците. Тем не менее министр иностранных дел Германии настоял, чтобы займы Австрии были размещены, даже при том, что пришлось отказать в займах Турции и Греции, которые, как полагали банкиры, были более прибыльными. Ягов, министр иностранных дел, подчеркнул политическое значение займа, поскольку отказ «послужит сильнейшим оружием в пропаганде против Тройственного союза, который недавно возник и, как надеются наши враги за рубежом, будет иметь, неблагоприятные последствия»[244]. Даже в июле 1914 г. некоторые австрийские банкиры не оставили надежду на сотрудничество с Францией. 20 июля представитель венских банков сообщал, что Вивиани склоняется к мысли о размещении австрийского займа осенью. Австрийский же министр иностранных дел оставался равнодушным к банкам, в то время как банкиры хотели получать предупреждения от министерства иностранных дел о возможных международных кризисах с тем, чтобы оценить свой капитал на фондовой бирже, прежде чем предпринимать инициативу во внешней политике. Информация, которую они получали, не всегда была точной: в марте 1914 г. генеральный секретарь банка Австро-Венгрии мог воскликнуть: «Не имея желания платить пророкам, я тем не менее должен заметить, что полуофициальные заявления поступают наперебой, но мы имеем сообщения также и от частных, хорошо информированных источников, которые позволяют нам сделать заключение, что по крайней мере в ближайшем будущем нам нечего бояться, что мир будет нарушен»[245]. Были ли правительственные круги в Австрии также удивлены июльским кризисом, как и банкиры?