Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Представим себе, что на пути достижения свободы каждый раз перед человечеством возникает какая-то стена, воздвигнутая в конечном счете самим человеком, которая должна быть разрушена в очередном общественно-революционном преобразовании. Причем, этих стен, стоящих друг за другом, оказывается, существует несколько. И человек каждый раз видит, как единственную, ту стену, в которую он, так сказать, упирается. Он не видит последующих, потому что их закрывает впереди стоящая. Поэтому каждая стена кажется последней, а за ней представляется бесконечное поле свободного развития человека, некий идеал истории. Следовательно, в каждом революционном действии критерием и целью, детерминирующей настоящее, фактически служит будущее. Революция есть критика действительности с позиций возможности, т.е. с позиций будущего. Диалектика и предлагает осмысленную рефлексию этого процесса критики в его логических инвариантах. Здесь мы употребили вместо логической образную форму (образ стены) лишь для пояснения.

Другой пример. Я занимаюсь исследованием науки, пытаюсь выяснить, что она такое и куда она идет. Я столкнулся со следующим положением: современная наука (наука нового времени) есть общественная система производства теоретического знания, в которой главенствующее место занимает экспериментальное, точное естествознание, зародившееся в конце XV – начале XVI в. Можно сказать, что логика дальнейшего развития науки очень хорошо согласуется с логикой развития предметной деятельности (в форме, например, деятельности производственной), что естествознание возникло из практических нужд. Но что это значит – из практических нужд? В течение XVI, XVII, XVIII вв. открытия естествознания непосредственно в производственной практике не применялись или очень мало применялись, и почти ни одно научное открытие не совершалось таким образом, что производство ставило проблему, а наука давала ответ. Между тем, если исходить из предположения об определяющей роли развития предметной деятельности, то детерминация возникновения научного естествознания производством должна существовать (если из этого не исходить, то исторический генезис науки принимает вообще иррациональный, мистический вид). Но в данном случае, поскольку непосредственной связи нет, следует найти некое опосредующее звено, которое связало бы возникновение такой общественной формы производства теоретического знания, какую представляет собой современная наука, с исторически определенной формой предметной деятельности, в частности и прежде всего со способом производства.

Оказывается, это звено лежит не в единичных целях и задачах производства, а в некоем его всеобщем результате. Что же это за результат? Я изложу здесь предварительную гипотезу. Для средневекового мышления не существовало отношения вещей как самостоятельного отношения, а существовало только отношение человек – вещь. Если говорить точнее, существовало отношение человек – предмет, потому что предмет становится вещью только тогда, когда и сама деятельность человека принимает вещную форму. В средние же века деятельность не имела такого характера. В натуральном хозяйстве, где большая часть предметов, производимых человеком, им же потреблялась, сохранялась поэтому непосредственная связь человека с предметом. Хотя природа и существовала вне человека, как вещный мир, она не становилась предметом его рассмотрения и мышления в качестве системы самостоятельных вещных отношений. И для мышления существовала связь человек – предмет, но не существовало самостоятельной связи вещь – вещь. Эта последняя начинает выступать как самостоятельная для мышления только тогда, когда сама предметная деятельность принимает всеобщую вещную форму, т.е. когда возникает и развивается всеобщий рынок и соответствующая система общественного разделения труда. Там впервые вещи сталкиваются друг с другом как независимые от человека. Возникает мир вещных отношений, произведенный человеком в его деятельности, но отчужденный от него. Этот мир становится над человеком, а человек приспосабливается к нему. И только тогда, когда сама деятельность человека становится вещной, встает вопрос об исследовании самостоятельного закономерного отношения вещей. Появляется идея эксперимента, наблюдения, а также закона природы. А как же до сих пор? Практическое знание существует, например, в форме той же практической химии. Люди изготовляют краски, дубят кожи, выплавляют металлы. Но когда встает теоретический вопрос, почему все это можно делать, то для объяснения всегда привлекаются факторы невещного характера, вследствие чего производственный процесс обрастает ритуальными действами, магическими обрядами, заклинаниями и т.д.