Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Сложность, зигзагообразность революционного процесса, при каждом повороте которого расширяется и видоизменяется первоначальный состав борющихся сил, всякий раз ставят марксистскую мысль перед иным, чем это было прежде, решением проблемы соотношения стихийности и сознательности. Длительное время в западноевропейских условиях эта проблема рассматривалась главным образом в духе потребностей парламентской и профессиональной борьбы рабочего класса. Анализ опыта русской революции позволил Р. Люксембург резко выявить несоответствие между нарастающим классовым протестом пролетариата и традиционной системой организации. В противовес своим идейным противникам Р. Люксембург избрала исходным принципом сочетание качественно однородных факторов: растущего снизу революционного подъема масс и формирующейся в процессе действия революционной (а отнюдь не реформистской) организации. Решить проблему она тогда еще не сумела. Этому мешала не только известная приверженность традициям, но и специфические условия Германии, где, с одной стороны, не было революционной ситуации, а с другой стороны, быстро рос оппортунистический централизм внутри социал-демократической партии. Преувеличенная оценка стихийности оставалась самым уязвимым местом концепции Р. Люксембург. Признание недостаточности того шага вперед, который сделала Р. Люксембург, не должно, однако, заслонять главного, на что указывал Ленин: она как никто иной среди марксистов Запада сумела выделить в демократическом движении 1905 г. общезначимое с точки зрения пролетарских революций будущего[256].

В . Л . Мальков . К сравнительно-историческому изучению радикальных социальных движений в США

Советская американистика – сравнительно молодая отрасль нашей исторической науки – уделяла пока недостаточное внимание изучению многообразных форм и типов общедемократических движений, массовую базу которых следует искать не только в рабочей среде, но и, по преимуществу, в фермерских округах, негритянских гетто, мелкобуржуазных, промежуточных слоях городского населения. К сожалению, из поля зрения историков почти выпало такое явление, как образование и развитие нового «среднего сословия» («белых воротничков», если пользоваться американской терминологией), роль которого в структуре капиталистического общества быстро возрастает[257]. Как изменялись формы политической активности этого нового слоя, самостоятельное положение которого по мере развития капитализма становится все более уязвимым, непрочным, к какому полюсу тяготело его миропонимание, как оно эволюционировало – все эти проблемы требуют исторического истолкования на основе новых данных и новых познавательных средств, которыми располагает наука.

Не было еще сделано серьезной попытки исследовать идейное содержание и социальное значение различных течений мелкобуржуазного радикализма и утопического социализма, выявить точки соприкосновения и грани между ними. Проблема преемственности и сравнения различных потоков мелкобуржуазного движения практически также не ставилась в нашей литературе, а в их индивидуальной оценке сильнее всего давал себя знать односторонний подход, при котором ударение делалось преимущественно на слабостях и ошибках непролетарских форм социального протеста, в то время как их сильные стороны, позитивный вклад этих движений в борьбу за социальное и политическое обновление оставались в тени. Здесь уместно напомнить, что классики марксизма осуждали сектантско-доктринерский подход к многочисленным течениям мелкобуржуазного радикализма и разночинной демократии, указывая на необходимость (при всех оговорках) уметь отделить реальное прогрессивное содержание этих движений от свойственных им мишурных идеологических облачений, уметь рассматривать эти движения всесторонне и исторически, принимая во внимание их прошлое и будущее[258]. Для революционных марксистов, писал В.И. Ленин, было бы «страшным педантизмом», «непростительным доктринерством» пренебрежительно и чванливо относиться к политической инициативе разношерстных в классовом отношении групп, преследующих чисто демократические цели, «прозевать» их образование, а также «их гигантскую важность» в борьбе за социальный прогресс[259]. Ленин постоянно ставил вопрос об учете в стратегии и тактике новых явлений общественной жизни, о привлечении к революционной социал-демократии и использовании ею новых сил, промежуточных слоев населения (крестьянства, мелкой буржуазии), которые всем ходом развития в «гигантской массе» часто неожиданно выдвигаются на революционное поприще[260].