Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Католическая историография (в особенности ее правое крыло) является открыто апологетической. Так, совершенно отчетливо проявляется ее стремление изобразить Ватикан как национальную силу в эпоху Рисорджименто (в то время как в действительности объединение страны произошло в борьбе против папства) или представить христианско-демократический режим как воплощение социально-политических идеалов Сопротивления. Историки либерального направления, напротив, наиболее ярко выражают тенденцию к так называемой «абсолютной автономии» исторической концепции от политической борьбы. При этом острие своей критики они направляют не столько против католической, сколько прежде всего против марксистской историографии, пытаясь поставить под сомнение метод исторического материализма и упрекая исследователей-марксистов в том, что последние проецируют в прошлое современные политические проблемы. Именно с этих позиций Ф. Шабо, а в последние годы Р. Ромео развернули критику грамшианской концепции Рисорджименто, стремясь доказать, что проблемы, выдвинутые Грамши при изучении Рисорджименто (аграрный вопрос, движущие силы буржуазно-демократической революции, проблемы гегемонии), в действительности были якобы порождены совсем другой эпохой – XX веком – и искусственно обращены в прошлое[352]. Эти доводы аргументированно опровергаются историками-марксистами[353], которые не ограничиваются доказательством историчности выдвинутой Грамши проблематики. Не менее существенно и то, что Грамши мог увидеть незамеченное представителями других направлений именно потому, что находился в самом средоточии борьбы за осуществление – в иной обстановке и при новом составе сил – нерешенных задач буржуазно-демократической революции XIX в. Таким образом, зрелость передового класса XX в. выступает как условие, позволяющее мыслителю глубже проникнуть в подлинное своеобразие прошлого.

Исследователи-марксисты с полным основанием отмечают, что провозглашение принципа «абсолютной независимости от политики» не проясняет, а запутывает проблему, если даже провозглашающие этот принцип делают это искренне. Марксисты отстаивают основной методологический критерий подхода к истории, который А. Грамши в своих «Тюремных тетрадях» сформулировал так: «… Если писать историю прошлого значит творить историю настоящего, то великой исторической книгой будет та, которая сегодня помогает развивающимся силам все больше сознавать самих себя и благодаря этому становиться все более активными и действенными»[354].

Некоторые современные критики марксизма пытаются истолковать этот тезис Грамши в духе прагматизма. Однако формула Грамши, раскрывающая самую суть марксистского подхода к изучению прошлого, не имеет в действительности ничего общего с прагматизмом и вульгарным утилитаризмом. Вспомним, что фашистский историк Тильгер призывал «создавать» такое историческое прошлое, которое «оправдывает» существующий режим. Грамши же пишет о познании прошлого, которое должно помочь «творить историю настоящего». Прочтение «Тюремных тетрадей» убеждает в том, что Грамши стоял на почве строгого историзма, считал необходимым – в интересах революционного класса – рассматривать прошлое во всем его объеме, во всех сложных взаимосвязях. Политическая программа (т.е. то, что «должно быть»), по его словам, «является конкретностью, и, больше того, оно является единственным реалистическим, основанным на историзме истолкованием действительности, единственной претворяющейся в действие историей и философией, единственной верной политикой»[355].

Двадцать лет спустя после смерти Грамши П. Тольятти в работе «Ленинизм в мысли и действии Антонио Грамши», размышляя об историческом методе Грамши, писал: «Его восприятие политики далеко как от инструментализма, так и от отвлеченного морализма и абстрактного теоретизирования. Делать политику означает действовать для преобразования мира. В политике содержится, таким образом, вся реальная философия каждого человека, политика заключает в себе суть истории и для индивидуума, который пришел к критическому созерцанию действительности и задач, стоящих перед ним в борьбе за ее преобразование, она содержит также суть его нравственной жизни. Именно в политике следует искать единство всей жизни Антонио Грамши – его отправной и конечный пункты. Творческие поиски, труд, борьба, самопожертвование – вот моменты этого единства. Не может быть сомнения в том, что политика, понимаемая таким образом, возведенная на вершину человеческой деятельности, приобретает характер науки»[356].