Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения

Что же Карр понимает под прогрессом? По его мнению, прогресс как реальное движение основан на передаче из поколения в поколение «положительных навыков», «приобретенных характеристик». Прогресс есть «возрастание человеческих возможностей»: «…Социальное приобретение… является источником прогресса в истории»[434]. И хотя Карр тут же оговаривается, ссылаясь при этом на Маркса, что «социальные приобретения включают в себя и материальные приобретения и способность (человека) творить, изменять, приспосабливать себе окружающее», положение это не получает у Карра дальнейшего развития. И не случайно под социальной революцией, которая, как считает Карр, является характерной чертой середины XX в., он понимает лишь «экспансию разума», т.е. увеличение роли государства в экономической и политической жизни буржуазного общества, планирование во имя социальной гармонии, ликвидацию безработицы, национализацию и т.п.[435] А в области внешней политики «разум» предполагает «открытие и формулирование целей и средств», «концепцию мышления», включающую систему ценностей в интересах выживания (survival) «демократии»[436]. Отсюда и рецепт спасения, предлагаемый Карром: «Средство спасения заключено не в культе иррационализма или отречении от той возросшей роли, которую играет разум в современном обществе, но в растущем осознании всеми слоями общества той роли, которую разум может играть»[437].

Мы подошли здесь к тому пункту, где демократические и рационалистические стимулы и тенденции взглядов Карра обнаруживают свою ограниченность, недостаточность, обусловливая в свою очередь слабость и его теоретико-познавательных воззрений. Насколько убедителен Карр в своей критике как «мистицизма» и «цинизма» Бердяева, Нибура и др., так и реакционных и консервативных концепций в английской социальной науке (Л. Нэмир, М. Оукшотт, И. Берлин и др.), настолько его собственные попытки решить проблемы философско-исторического познания оказываются неопределенными, расплывчатыми. Решающее значение имеет в конечном счете историзм в определении природы и объекта, и субъекта, и исторического движения, и исторического познания. Между тем прогресс в глазах Карра – это «рабочая гипотеза», регулятивная идея. Принятие этой гипотезы, утверждает он, необходимо историку, так как без нее историческая картина, нарисованная им, осталась бы запутанной и неясной. Но в каком смысле неясной? В том, что без такой регулятивной идеи невозможна и работа историка, организующего и интерпретирующего факты. Итак, для «рационального объяснения» фактов[438] и их значимости, по мысли Карра, необходима «гипотеза прогресса». Но сам критерий прогресса, как и всякая оценка, должен опираться для оправдания своей рациональности на… «гипотезу прогресса». Создается порочный круг, в котором исходная неточность и абстрактность шаг за шагом ослабляют всю цепь «факт – прогресс». Гносеология Карра подобна опутанному клубку ниток, распутать его можно при помощи одной-единственной нити, но и эта единственная нить оказывается слабой. Ибо недостаточно просто принять прогресс – эту «великую человеческую истину», не менее важно подойти к ее исследованию с исторически-конкретных и конкретно-социальных позиций, сделав центром исследования наиболее глубокие, имманентные самой истории противоречия и конфликты.