Исторические мемуары об императоре Александре и его дворе

Все эти здания очень разнообразны по архитектуре и общему характеру. Здесь, среди массы зелени, вы видите греческий храм с его прекрасным перистилем и изящными лестницами. Там – китайский павильон с пагодами и серебристо-звенящими колокольчиками. Далее вы видите швейцарский домик – скромная с виду постройка, скрывающая роскошь под обманчивой внешностью. А вот итальянский бельведер, изящно возвышающийся над окружающими его деревьями и составляющий живописный контраст с готическим замком и его зубчатыми башнями. Везде в громадных теплицах укрываются от свежего или леденящего воздуха те плоды, которые обыкновенно небо дарует более счастливому климату и которыми богатые русские вельможи за большие деньги удовлетворяют своё сластолюбие.

Словом, тысячи предметов, знаменующих столь же разнообразные, сколько замысловатые вкусы, представляются удивлённым и очарованным взорам путника. Окрестности Парижа, за исключением королевских дворцов, ничего не представляют такого, что могло бы равняться великолепию окрестностей Петербурга, где, однако, все создано искусством. Эти прекрасные здания, порождённые богатством или прихотью, построены на плохой почве, представлявшей некогда обширное болото.

Я была равным образом поражена величественной и правильной красотой Петербурга, улицы которого, широкие и теряющиеся вдали, обсажены деревьями и украшены тротуарами из гранёного камня.

В различных местах города виднеются каналы, окаймлённые гранитными набережными, которые сообщаются между собой посредством красивых железных мостов. Дома, не имея величественного вида прекрасных парижских зданий, отличаются изяществом своих оконных рам, из цельного стекла и с красивыми орнаментами. Кроме того, в Петербурге очень много замечательных зданий.

В то время самое избранное общество удалилось на свои дачи. Немногие остававшиеся в городе жители, почти все в национальных костюмах, придавали столице Российской империи какой-то азиатский вид, представлявший своеобразный контраст с вполне европейским изяществом ее зданий.

На длинных улицах и бесконечных набережных лишь изредка встречались экипажи – немногие английские кареты или кареты, сделанные по английскому образцу, запряжённые по-русски, четвёркой лошадей с длинными гривами, которые ехали чрезвычайно скоро и управлялись бородатым кучером и маленьким крикливым форейтором.

На красивых широких тротуарах почти не видно было пешеходов. Вечером, при сумеречном освещении, которое не похоже ни на дневной, ни на лунный свет, но которое распространяет на предметы какой-то волшебный отблеск, – вечером, говорю я, – этот красивый пустынный город производил на меня впечатление панорамы.

Приехав в Петербург, мы остановились всего на несколько дней в отеле «Англия», на Адмиралтейской площади, против Зимнего дворца, резиденции Его Императорского Величества. Дворец этот построен в стиле древней французской архитектуры. Возвышающееся против дворца Адмиралтейство, великолепное здание, построенное императором Александром. Ведь если Пётр Великий основал Петербург, Александр украсил его. Государь имел большую склонность к архитектуре, понимал в ней толк и очень любил строить.

От императорского дворца до Невы, вдоль Адмиралтейства, расположен сад, состоящий из нескольких рядов тополей: он занимает такое большое пространство, что на нем можно было бы произвести смотр стотысячному пехотному войску. Нева окаймлена каменной набережной из розового гранита. Столь величественная, когда она спокойна, страшная в бурю, Нева представляет взорам волны сапфирового цвета. В течение части года она покрыта судами, над которыми развеваются цвета всех наций. Виднеются на ней также хорошенькие яхты, беспрерывно снующие друг перед другом. Нева одновременно составляет украшение, славу, богатство и страх Петербурга.

Когда я приехала, императора Александра не было в Петербурге. По возвращении из поездки в военные поселения, которыми государь остался очень доволен, он отправился, чтобы присутствовать на манёврах в нескольких милях от столицы, и никто не знал, когда он возвратится в Царское Село. Поэтому я обратилась со своими первыми приветствиями к статуе гениального основателя Петербурга, к статуе, которая так часто была уже описана в печати, что я избавлю читателя от своих описаний.

Затем я отправилась любоваться прекрасными зданиями на Английской набережной: Академия, Биржа, – громадное здание, где собраны произведения четырёх частей света.

Я посетила чудную церковь Казанской Божьей Матери, которой справедливо восхищаются, с внешней стороны – величественной и благородной архитектурой, а с внутренней стороны – массой заключающихся в этой церкви золотых и серебряных предметов, ослепляющих глаза. Сияющий вид храма напоминает некогда существовавший в Лиме храм Солнца.