Исторические миниатюры. Как отвага, скука и любовь сформировали мир

Мнения в городе разделились. Афиняне, выступавшие против экспедиции на Сицилию, пытались доказать на публичном собрании, что это была не их война, и, кроме того, они старались не расширять свои владения, потому что боялись, что не смогут контролировать отдаленные территории. Они совсем не знали этот остров, и если бы отправили туда войско, то Афины тогда бы остались незащищенными. Поэтому афиняне рисковали ничего не добиться и потерять все, ведь тогда они бы дали спартанцам повод нарушить перемирие и атаковать Афины. Впрочем, Алкивиада это не особо волновало. Он обратился к силе убеждения и расписал завоевание Сицилии как простое приключение, для которого потребуется всего шестьдесят кораблей. Более того, по его словам, экспедиция не только не оставила бы город на милость врагам, а еще и послужила бы своего рода развлечением афинянам, живущим в мирное время. Он был уверен, что из Сицилии все вернутся не только целыми и невредимыми, но еще и разбогатевшими. И хотя ему удалось убедить лишь молодых жителей города, которые, как и он, жаждали славы и богатства, этого оказалось достаточно для того, чтобы улицы заполонила разгневанная толпа, требующая войны.

Часть жителей Афин испугалась увиденного и попыталась заставить Алкивиада замолчать. Даже если ему бы и удалось отправиться в эту экспедицию, сказали ему в собрании, на это потребовалось бы гораздо больше ресурсов, чем он думал. Настоящее безумие. Однако даже это утверждение Алкивиаду удалось обернуть в свою пользу: он попросил всего лишь шестьдесят кораблей, но если его оппоненты считали, что для этого дела нужно было задействовать сто сорок, то тогда ему нужны были сто сорок. Такое количество превратило бы эту экспедицию на Сицилию в самую крупную за всю историю Афин. И неужели кто-то, поддавшись малодушию и робости, мог отказаться от участия в такой одиссее? Даруя им возможность поучаствовать в историческом событии и утверждая, что у них будет численное преимущество, Алкивиад еще сильнее раззадорил своих юных последователей, и в результате оказанного ими давления экспедицию все же одобрили. Назад дороги не было. Летом 415 года до н. э. войска отправились в путь. Как многие и опасались, это стало началом конца для Алкивиада и Афин. Катастрофа разразилась еще до того, как афиняне добрались до Сицилии, в ночь перед тем, как флот должен был отплыть. Этому странному и мрачному событию предстояло обрести известность под названием «процесс гермокопидов».

* * *

Алкивиад-спартанец, Алкивиад-перс. Настал день отплытия кораблей, и Афины проснулись, погруженные в панику: в течение этой самой ночи кто-то изуродовал и кастрировал гермы, священные статуи Гермеса. Эти фигуры, которые служили для призвания защиты и в качестве путевых знаков, обычно представляли собой четырехгранный столп с бюстом бога и эрегированным пенисом. В Афинах они были на каждом шагу. Город, который изобрел демократию и философию, был местом, где царили суеверия, поэтому атака на эти скульптуры считалась богохульством. Жители посчитали, что экспедиция начиналась с недобрых предзнаменований. Афины буквально сошли с ума. Пока искали виновных, город наводнился разного рода слухами. Большинство обвиняло Алкивиада: он был настоящим кутилой, поэтому одна из его веселых ночей вполне могла закончиться уродованием священных статуй. Или, возможно, из-за своих амбиций он заключил договор с врагом и решил саботировать экспедицию. В любом случае, с каждой секундой все сильнее казалось, что виновен именно он. Та же самая толпа, что незадолго до этого боготворила и благодарила его, обратилась против него и потребовала отдать его под суд. Алкивиад, опасаясь тех последствий, что могли произойти, если он не предстанет перед судом и не станет защищаться, попросил, чтобы заседание провели до его отбытия. Однако отложить экспедицию было нельзя, поэтому он был вынужден отплыть со всем остальным флотом. В конце концов именно по его милости Афины оказались в этой заварушке, а значит, остаться в городе он не мог. Поэтому он отправился в экспедицию и пересек Средиземное море. Впрочем, беспокоился Алкивиад не напрасно: на Сицилии его ожидала «Саламиния», один из двух священных для Афин кораблей. Он плыл как можно быстрее, чтобы сообщить Алкивиаду о том, что его поручено доставить обратно на суд. Узнав, что в его отсутствие он был обвинен не только в изуродовании скульптур, но и в других, худших преступлениях, Алкивиад с радостью согласился вернуться в Афины, только попросил разрешить ему последовать за «Саламинией» на собственном корабле. Ему разрешили. Он сбежал, как только ему представился такой шанс. Афины поняли, что раз он сбежал, значит, был виновен, и заочно приговорили его к смерти.