Исторические записки. Т. V. Наследственные дома

Вернувшись и опасаясь, что Чэн-ван, став уже взрослым, в [деле] управления допустит беспутство и леность, Чжоу-гун составил До ши («Множеству мужей») и У и («Не будьте нерадивыми»)[230]. В У и говорилось: «Отцы и матери людей создают свой дом за долгое время, а их сыновья и внуки, кичась и роскошествуя, забывают об этом и губят свою семью. Разве сыновья могут быть неосмотрительными? Поэтому в прошлом иньский ван Чжун-цзун[231] строго соблюдал почтительность и боялся воли Неба; взвешивая свои действия, управлял народом; трясясь от страха, не осмеливался быть нерадивым и предаваться покою, поэтому и пользовался властью в государстве семьдесят пять лет. Когда стал править Гао-цзун[232], он долгое время трудился вне [столицы], работая вместе с простыми людьми[233]; когда же его возвели на престол, он, [нося траур по отцу], затворился и три года не говорил ни слова. Когда он заговорил, все обрадовались. Не смея проявлять нерадивость и предаваться покою, он во всем установил спокойствие в государстве Инь, и все его малые и большие дела не вызывали недовольства [народа], поэтому Гао-цзун и пользовался властью в течение пятидесяти пяти лет[234]. Когда дело дошло до Цзу-цзя, то он, считая, что ему становиться правителем будет несправедливо, долго жил среди простых людей на стороне; зная чаяния этих простых людей, [он] мог защитить простой народ и оказать ему помощь, не обижал вдовцов и вдов, поэтому Цзу-цзя правил государством тридцать три года[235]».

В сочинении «Множеству мужей» говорилось: «Начиная с [Чэн-]тана и до Ди-и, не было [среди правителей] никого, кто [68] бы не приносил жертв и не прославлялся своими добродетелями, и все императоры отвечали [воле] Неба. Но их потомок, наследовавший престол, ван Чжоу[-синь] был хвастлив, распутен, предавался праздности, не обращал внимания на [необходимость] следовать Небу и [желаниям] народа. Поэтому весь народ был под [угрозой] гибели. [В Чжоу было много мужей][236]. Что касается Вэнь-вана, то у него [за делами] в течение дня и до самого вечера не было даже времени поесть, вот почему он пользовался властью в государстве в течение пятидесяти лет»[237].

[Чжоу-гун] написал это для того, чтобы предостеречь Чэн-вана.

Когда Чэн-ван находился в Фэн, в Поднебесной уже наступило спокойствие, но в управлении чиновниками дома Чжоу еще не было должного порядка, поэтому Чжоу-гун составил Чжоу-гуань — «Чжоуские чиновники», в котором разделил чиновников по их обязанностям. Затем он написал Ли чжэн — «Установление управления», — с тем чтобы сделать [управление] удобным для байсинов[238]. Байсины радовались этому. Находясь в Фэн, Чжоу-гун заболел и, [чувствуя] приближение конца, сказал: «Обязательно похороните меня в Чэнчжоу, чтобы показать этим, что я не смею покинуть Чэн-вана». Но когда Чжоу-гун умер, Чэн-ван отступил [от выполнения его желания] и похоронил Чжоу-гуна в Би[239] рядом с Вэнь-ваном, чтобы показать этим, что он, маленький человек, не смеет считать Чжоу-гуна своим слугой. После смерти Чжоу-гуна, осенью, еще до уборки хлеба, налетел ураган с дождем и молнией; все хлеба полегли, даже большие деревья вырывало с корнем. В государстве Чжоу воцарился большой страх. Тогда Чэн-ван вместе с сановниками надел парадные одежды и раскрыл металлический ларь с надписями на дощечках и тут узнал, что Чжоу-гун сам просил [у Неба] милости умереть за У-вана. Оба гуна и [Чэн-]ван тогда спросили астролога и других чиновников, ведущих все дела, [так ли это было]. Астролог и чиновники, ведущие все дела, отвечали: «Действительно так было, но в то время по приказу Чжоу-гуна мы не смели говорить об этом». Взяв в руки дощечки с надписью, Чэн-ван заплакал и сказал: «Отныне и впредь нет необходимости прибегать больше к благоговейному гаданию. В прошлом Чжоу-гун с усердием служил дому вана, лишь я, будучи младенцем, не понимал этого. Ныне Небо проявило свое величие, чтобы прославить добродетели Чжоу-гуна, и Мы, еще малые годами, должны встретить [дух] Чжоу-гуна согласно обрядам нашего государства»[240]. Затем, когда ван выступил в предместья [столицы], с Неба полил дождь, ветер подул в обратную сторону и все хлеба поднялись, Оба гуна приказали гожэнь — населению государства — поднять все поваленные ветром большие деревья и укрепить их [в земле]. Урожай в том году успешно созрел. Тогда Чэн-ван [69] своим повелением дал право правителю владения Лу приносить жертвы [духу] Вэнь-вана в окрестностях его столицы и использовать при этом ритуал и музыку Сына Неба, что [служило целям] превознесения добродетелей Чжоу-гуна[241].