Читаем Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания полностью

[Как-то] заболела Чу У из северного дворца [императрицы], жена циского сыкуна Мина. Все лекари посчитали, что [вредоносная ци] ветра проникла внутрь [тела] и основная [причина] болезни находится в легких, и [тогда] ей сделали уколы в [точки] ножных каналов шаоян. Я, И, изучил ее пульс и сказал: «Она страдает [болезнью] цишань[939], которая поселилась в мочевом пузыре. У нее затруднения при отправлениях спереди и сзади, и моча красная [от крови], а когда больная встретилась с ци холода, [появилось] недержание мочи. Это привело к тому, что живот у нее раздулся». Болезнь Чу У была вызвана тем, что она хотела помочиться, но терпела — из-за того, что была [с мужчиной] во внутренних [покоях]. Я потому понял болезнь Чу У, что, когда прощупал ее пульс, он был большим и полным. Приходил он с трудом. Это [указывало на] возбуждение [ци в ножном канале] цзюэинь. Когда пульс приходит с трудом, [значит], ци [болезни] шань поселилась в мочевом пузыре. О том, почему раздувается живот, скажу: [причина в том], что ответвления ло [каналов] цзюэинь сплетаются в нижней части живота. Когда в [каналах] цзюэинь имеются нарушения, [в местах] сплетения каналов [ло] появляется возбуждение. Когда появляется возбуждение, живот раздувается. Я сделал прижигание на ногах [в точках] на каналах цзюэинь, слева и справа на каждой [261] [ноге] по одному разу. Недержание мочи прекратилось, а моча стала чистой, и боль в нижней части живота прекратилась. Затем я дополнительно приготовил отвар хоци, чтобы [больная] пила его. Три дня [она пила лекарство], и [вредоносная] ци [болезни] цишань рассеялась, и тогда произошло выздоровление.

Кормилица покойного Цзибэй-вана[940] пожаловалась мне на жар в ступнях и тоску [в сердце][941]. Я, И, сказал: «[Это болезнь] цзюэ от жара». И трижды сделал ей уколы в [точки] в середине стоп каждой [ноги], прижимая [пальцем] место укола, чтобы не дать выйти крови. Болезнь немедленно прекратилась. [Эта] болезнь наступила от сильного опьянения.

[Как-то] Цзибэй-ван позвал меня проверить пульс у его служанок. Когда дошла очередь до служанки Шу, то Шу [сказала], что она здорова. Но я, И, сказал смотрителю женских покоев: «У Шу повреждена селезенка. Ей нельзя исполнять тяжелую работу. Согласно [медицинским] канонам, весной у нее будет рвота с кровью и она умрет». Я, И, спросил вана: «Какие таланты есть у служанки Шу?» Ван ответил: «Она любит со знанием дела выполнять [свою работу] и во многом искусна и умела. За что ни возьмется, [тщательно] изучит [старые] приемы [работы] и внесет новое. В прошлом году я купил ее у [одного] человека, отдав четыре миллиона семьсот тысяч [монет] за четырех девушек, одна под стать другой». Ван спросил: «Неужели она заболела?» Я ответил: «Болезнь у Шу серьезная и относится к категории смертельных». Ван призвал Шу, чтобы посмотреть на нее. Поскольку цвет лица у нее не изменился, [ван] посчитал, что я был не прав, и не продал ее кому-нибудь из чжухоу. Наступила весна. [Однажды] Шу, держа обеими руками меч, сопровождала вана, когда он шел в туалет. [Потом] ван ушел, а Шу отстала от него. Ван приказал человеку позвать ее, и тогда [оказалось], что она лежит [без сознания] возле туалета. [У Шу] началась рвота с кровью, и она умерла. Болезнь возникла от проливного пота. Когда пот течет ручьями, по медицинским канонам, внутри [тела] развиваются серьезные [болезни и повреждается селезенка]. [При этом] волосы [остаются] блестящими и цвет [лица] яркий, а пульс не ослабленный. Это также [одна из] болезней от преград внутри [тела].

Циский чжундафу страдал из-за гнилого зуба. Я, И, сделал ему прижигание на левой [руке в точке] на канале янмин толстого [кишечника]. Тогда же приготовил горячее питье куцань[942], чтобы он каждый день полоскал [рот] тремя шэнами [лекарства]. Через [262] пять-шесть дней болезнь закончилась. Она появилась от ветра и от того, что [чжундафу] спал с открытым ртом, [а также] от того, что он не полоскал [рот после еды].

Мэйжэнь Цзычуань-вана[943] была беременна, но никак не могла разродиться. Пришли и позвали меня. Я, И, отправился к ней и дал выпить одну щепоть лекарства ландан из скополии. Пить его надо было с вином. Она тут же разродилась. Я снова проверил ее пульс, и он был беспокойным. Когда пульс беспокойный, значит, у нее еще осталась болезнь. [Я] сразу же дал ей выпить одну порцию сяоши. Показались сгустки крови. [Эти] сгустки крови были похожи на горошины, и их было примерно пять-шесть штук.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники письменности Востока

Самгук саги Т.1. Летописи Силла
Самгук саги Т.1. Летописи Силла

Настоящий том содержит первую часть научного комментированного перевода на русский язык самого раннего из сохранившихся корейских памятников — летописного свода «Исторические записи трех государств» («Самкук саги» / «Самгук саги», 1145 г.), созданного основоположником корейской историографии Ким Бусиком. Памятник охватывает почти тысячелетний период истории Кореи (с I в. до н.э. до IX в.). В первом томе русского издания опубликованы «Летописи Силла» (12 книг), «Послание Ким Бусика вану при подношении Исторических записей трех государств», статья М. Н. Пака «Летописи Силла и вопросы социально-экономической истории Кореи», комментарии, приложения и факсимиле текста на ханмуне, ныне хранящегося в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (М, 1959). Второй том, в который включены «Летописи Когурё», «Летописи Пэкче» и «Хронологические таблицы», был издан в 1995 г. Готовится к печати завершающий том («Описания» и «Биографии»).Публикацией этого тома в 1959 г. открылась научная серия «Памятники литературы народов Востока», впоследствии известная в востоковедческом мире как «Памятники письменности Востока».(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература

Похожие книги

Шахнаме. Том 1
Шахнаме. Том 1

Поэма Фирдоуси «Шахнаме» — героическая эпопея иранских народов, классическое произведение и национальная гордость литератур: персидской — современного Ирана и таджикской —  Таджикистана, а также значительной части ираноязычных народов современного Афганистана. Глубоко национальная по содержанию и форме, поэма Фирдоуси была символом единства иранских народов в тяжелые века феодальной раздробленности и иноземного гнета, знаменем борьбы за независимость, за национальные язык и культуру, за освобождение народов от тирании. Гуманизм и народность поэмы Фирдоуси, своеобразно сочетающиеся с естественными для памятников раннего средневековья феодально-аристократическими тенденциями, ее высокие художественные достоинства сделали ее одним из наиболее значительных и широко известных классических произведений мировой литературы.

Абулькасим Фирдоуси , Цецилия Бенциановна Бану

Древневосточная литература / Древние книги
Эрос за китайской стеной
Эрос за китайской стеной

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве. Чрезвычайно рационалистичные представления древних китайцев о половых отношениях вытекают из религиозно-философского понимания мира как арены борьбы женской (инь) и мужской (ян) силы и ориентированы в конечном счете не на наслаждение, а на достижение здоровья и долголетия с помощью весьма изощренных сексуальных приемов.

Дмитрий Николаевич Воскресенский , Ланьлинский насмешник , Мэнчу Лин , Пу Сунлин , Фэн Мэнлун

Семейные отношения, секс / Древневосточная литература / Романы / Образовательная литература / Эро литература / Древние книги
Непрошеная повесть
Непрошеная повесть

У этой книги удивительная судьба. Созданная в самом начале XIV столетия придворной дамой по имени Нидзё, она пролежала в забвении без малого семь веков и только в 1940 году была случайно обнаружена в недрах дворцового книгохранилища среди старинных рукописей, не имеющих отношения к изящной словесности. Это был список, изготовленный неизвестным переписчиком XVII столетия с утраченного оригинала. ...Несмотя на все испытания, Нидзё все же не пала духом. Со страниц ее повести возникает образ женщины, наделенной природным умом, разнообразными дарованиями, тонкой душой. Конечно, она была порождением своей среды, разделяла все ее предрассудки, превыше всего ценила благородное происхождение, изысканные манеры, именовала самураев «восточными дикарями», с негодованием отмечала их невежество и жестокость. Но вместе с тем — какая удивительная энергия, какое настойчивое, целеустремленное желание вырваться из порочного круга дворцовой жизни! Требовалось немало мужества, чтобы в конце концов это желание осуществилось. Такой и остается она в памяти — нищая монахиня с непокорной душой...

Нидзе , Нидзё

Древневосточная литература / Древние книги