Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Рубежом окончательного определения отношения власти к наиболее ярким представителям «буржуазной науки» стал 1922 г. Состоялась высылка и отстранение их от формирования национальной исторической науки на Родине. Этот наиболее резкий шаг власти по отношению к историкам означал становление системы политического и идеологического контроля над деятелями исторической науки со стороны партийно-государственных органов. В это же время создаются академические и научные институты (Коммунистическая академия и Институт красной профессуры), формируются исторические общества, национализируются архивные и музейные фонды.

Этот период относительно мирного сосуществования представителей «старой» и «новой» исторической науки характеризовался постепенным усложнением этих взаимоотношений с неуклонным вытеснением представителей «старой исторической науки» с руководящих постов в научных учреждениях и постепенной трансформацией самой советской Академии наук в соответствии с потребностями «коммунистического строительства», закончившейся практическим разгромом научной и политической оппозиции в результате «Академического дела» – уголовного дела, сфабрикованного ОГПУ против группы ученых Академии наук и краеведов в 1929–1931 гг. (так называемое дело Платонова – Тарле).

Происходит и постепенное внедрение марксистской методологии исследования, оформление марксистских учебных заведений и научных учреждений. Появляется господствующая группа историков во главе с М. Н. Покровским, которая берет на себя функцию авангарда советской исторической науки, бойцов с научной и политической оппозицией. Одним из важнейших результатов дискуссий 1920-х гг. становится тенденция к отождествлению таких понятий, как «немарксизм» и «антимарксизм»: труды ученых, ранее оцениваемые как близкие марксизму, в конце 1920-х гг. все чаще относились к категории антимарксистских.

В то же время исторические дискуссии несли в себе нечто большее, нежели набор идеологических догм. Несмотря ни на что, шло накопление научных знаний в тех областях исторической науки, которые ранее либо разрабатывались слабо, либо не разрабатывались вовсе. В ходе дискуссий 1920–1930-х гг., опиравшихся на активно ведущиеся разработки истории России, марксистами были подняты совершенно новые исследовательские пласты, относящиеся в первую очередь к истории общественной мысли и социальных движений в России. Наряду с абсолютизацией формационных критериев историки вовлекали в орбиту споров большой конкретно-исторический материал по истории крестьянского и помещичьего хозяйства, мануфактуры, финансового капитала, роли иностранных инвестиций в формировании социально-экономического и политического облика страны.

Помимо сугубо идеологических процессов, происходят и другие, в которых идеологическая линия нашла свое опосредованное выражение. После революции резко понизился статус исторической науки. В глазах «нового» исторического сообщества произошло падение авторитета истории и ее значимости, она стала частью обществоведения (отражением этого стала в т. ч. и ликвидация сначала юридических, а затем и историко-филологических факультетов в университетах и замена их факультетами общественных наук[53]). В целом вузовское преподавание истории в 1920-e гг. опиралось на партийные установки, в соответствии с которыми преподавание истории должно было быть отброшено как с точки зрения идей эволюционного развития, так и в целях воспитания национальной гордости и национального чувства. В силу этого история как самостоятельная дисциплина исчезла из учебных планов высшей школы на многие годы.

Новая концепция организации гуманитарного образования в университетах страны виделась большевиками в разработке и распространении идей научного социализма, ознакомлении широких народных масс с переменами в общественно-политическом строе России и с основными принципами советского управления. Система исторического образования дореволюционной России абсолютно не отвечала запросам советской власти – и прежде всего по идеологическим соображениям. Изучение истории во все времена и во всех странах способствовало воспитанию патриотизма. Однако в ходе революции и Гражданской войны идея патриотизма была полностью дискредитирована, уступив место идее пролетарского интернационализма. Во многом этому способствовал и курс на перманентную социалистическую революцию. Власть нуждалась в новых кадрах историков, стоявших на марксистских методологических позициях. Как следствие, к концу 1920-х гг. преподавание истории в школах было вытеснено обществоведением, а исследовательские направления в области истории претерпели существенные изменения, обратившись в сторону революционной, историко-партийной, а на периферии – к краеведческой тематике.