Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Кроме того, высшее гуманитарное образование до революции носило элитарный характер. Подготовка историков осуществлялась на историко-филологических факультетах университетов, где, как и на юридических, большинство преподавателей являлись «государственниками». Такой же порядок сохранялся некоторое время и после Октября 1917 г. Поэтому в первые годы советской власти были предприняты шаги к разрушению «кастового», замкнутого характера высшего образования.

Наибольшие трансформации произошли в гуманитарном секторе сибирских университетов. Суть преобразований гуманитарного сегмента в начале 1920-х гг. сводилась к тому, чтобы реформировать (а фактически упразднить) классические гуманитарные факультеты (сначала юридические, а затем историко-филологические), создать на их базе единые комплексные гуманитарные или обществоведческие факультеты, для того чтобы полностью подчинить их деятельность только одной прикладной цели – подготовке кадров специалистов для нужд советского государства. Кроме этой явной цели, реформа преследовала и чисто политические – сломить идеологическое противостояние университетской профессуры гуманитарных факультетов.

Советская политика в научно-образовательной сфере формировалась под воздействием двух основных доминант. Первая из них настаивала на выполнении того, что сегодня назвали бы «осуществлением социальной миссии университетов». Советская власть пыталась сделать высшее образование инструментом создания эгалитарного общества. Принимались всевозможные меры, которые должны были сделать университеты доступными для всех социальных слоев (например, ведомственное переподчинение вузов, запрет приема любых экзаменов, при поступлении не требовались аттестаты и по окончании университета не выдавались дипломы, студенты пролетарского происхождения получали всевозможные льготы[54] и т. п.). Развились различные формы позитивной дискриминации в пользу недостаточно представленных среди специалистов этнических групп и, соответственно, против этнических групп, имеющих слишком значительное представительство.

Вторая же доминанта была условно «технократической». Государство рассматривало высшее образование и науку как средство обеспечения запросов народного хозяйства и обороны. Соответственно, они должны были существовать в самой тесной связи «с жизнью» или «практикой». Технократический импульс коснулся и содержания программ. Доля лекций сократилась, а практических занятий, наоборот, возросла. Учебные программы были сокращены до трех лет за счет казавшихся излишними для практической деятельности общеобразовательных дисциплин.

Из общих идеологических установок проистекали соответствующая историографическая проблематика и новый язык советской исторической науки. К непременным элементам исторической концепции относилось рассмотрение явлений сквозь призму формационной структуры общества. Стремление к безусловному делению общественного развития на формационные этапы, кроме научных задач, преследовало определенные идеологические цели – доказать, что общественное развитие неумолимо двигалось к пролетарской революции.

В основу взглядов новых советских историков-марксистов закладывались положения исторического материализма, предусматривавшего приоритет материальных условий жизни общества над духовными и зависимость надстроечных явлений от базисных. Связь характера классовой борьбы с уровнем экономического развития общества толкала марксистских историографов к объяснению смены этапов развития исторической науки исходя из смены господствующих экономических укладов. Этот своеобразный экономический детерминизм особенно ярко проявился в творчестве М. Н. Покровского.

Центральным звеном марксистской исторической концепции стало положение о примате классового похода в объяснении как исторического процесса в целом, так и развития представлений о прошлом. В частности, формула об обострении классовой борьбы была крайне удобна не только в силу своей простоты и доступности, но и благодаря заложенной в ней возможности рассматривать явления в динамике. Использование дефиниций «класс» и «классовая борьба» стало еще одним критерием определения соответствия исторических исследований марксизму. Однако признание классового характера науки неизбежно вело к отождествлению объективности с пролетарской позицией, а стремление к объективному подходу в исследовании со стороны немарксистов третировалось как «буржуазный объективизм».

В 1920-е гг. первостепенное внимание уделялось изучению новой истории России. В центре находилось изучение проблем классовой борьбы. Характерной чертой советской историографии стало написание коллективных работ, что позволило создать обобщающие труды по истории СССР, Гражданской войны, рабочего класса и крестьянства. Однако приоритетным направлением исследования отечественной истории нового времени стало изучение истории так называемого освободительного движения (в соответствии с ленинской периодизацией состоявшего из трех этапов: дворянского, разночинского и пролетарского).