Истории будущего

Эванс-Причард описывает гадание в трансе, распространенное среди азанде. На одном сеансе, очевидцем которого он был, крестьянин пожелал узнать, будет ли в этом году урожай пальчатого проса. В ответ его предупредили не об опасных духах, а о членах его семьи, которые могут использовать магию, чтобы навредить урожаю.

«Знахарь… пляшет, ибо именно в пляске действуют их снадобья, побуждающие видеть скрытое. Так он пробуждает их силу, а потому, когда получает вопрос, всегда пляшет, а не раздумывает в поисках ответа. Отплясав, он откладывает барабаны и подходит к своему собеседнику. «Ты спрашивал меня о своем просе, взойдет ли оно в этом году; где ты его посадил? «Господин мой, – отвечает тот, – я посадил его за ручейком Багоморо». Знахарь продолжает: «Значит, ты посадил его за ручейком Багоморо. Хм! Хм! Сколько у тебя жен?» «Три». «Вижу колдовство, колдовство впереди, колдовство впереди: будь осторожен, ибо твои жены испортят твой урожай. Главная жена – нет, не она, не она! Нет, это не главная жена… не главная, не главная. Слышишь? Не главная жена». Далее знахарь впадает в состояние, подобное трансу, и с трудом выдавливает из себя отдельные слова и отрывочные предложения: «Злоба. Злоба. Злоба. Две другие жены завидуют… Ты слышишь? Ревность – это плохо. Ревность – это плохо, это голод. Твой урожай пропадет. Тебя ждет голод; слышишь, что я говорю? Голод!»²⁴⁵

Этот драматический рассказ напоминает нам о том, что авторитет гадания зачастую подкрепляется исполнительскими навыками, замысловатыми нарядами, звуковых эффектов и преднамеренно смутными высказываниями. Знахари-азанде носили соломенные шляпы с птичьими перьями, деревянные свистульки, облачались в шкуры животных, на щиколотках у них были погремушки и колокольчики, так что в пляске каждый, по словам Эванса-Причарда, был «полным оркестром»²⁴⁶. Эванс-Причард установил, что знахарки готовились к своим сеансам, выслушивая местные сплетни. Кто с кем поссорился? Кто проник в чью спальню? Если знаешь, кто мог затаить обиду на вопрошающего, куда проще выявить возможных врагов, готовых прибегнуть к колдовству.

Однажды Эванс-Причард видел, как двое знахарей притворялись, будто удаляют некие предметы из тела в ходе «операции»; знахари признались в обмане, но настаивали на том, что их снадобья действуют, и это главное²⁴⁷. Быть может, большинство прорицателей считает подобные трюки законной частью своего ремесла. Но откровенных мошенников среди них тоже, конечно, хватает. Римский поэт второго века до н. э. Энний писал о «гаруспиках, бродящих по деревням, толкущихся у цирка астрологах… и гадателях Исиды» [96], а также предостерегал, что это «суеверные пророки, без стыда гадатели, / Иль невежды, иль безумцы, иль нуждой гонимые, / Что, своей тропы не зная, путь другим указуют» [97]. Мошенники-предсказатели выживали в Древнем мире и выживают сегодня благодаря приверженности принципу, который понимал еще святой Августин: «Предсказатели не знают того, что произойдет, но, говоря о многом, натыкаются на то, что действительно произойдет» [98].

Образованные или нет, большинство людей понимало и понимает, что не всем прорицателям можно доверять. Но это обстоятельство не подрывало самой общей веры в пользу гадания. Доверие к предсказаниям часто представлялось осмысленным, поскольку и некомпетентные прорицатели норовили давать правдоподобные предсказания; кроме того, в аграрную эпоху почти все верили в вездесущность магии, в наличие духовных существ и природных сил. Вдобавок теми, кто обращался к прорицателям или занимался прорицаниями, обычно двигала сильная обеспокоенность, побуждавшая цепляться за любые ответы, казавшиеся сколько-нибудь значимыми.

При этом вера в силу дивинации вовсе не исключала толики скептицизма. Многие азанде, например, признавали, что прорицатели могут оказаться неумехами или мошенниками, но даже когда мошенничество разоблачалось, люди продолжали верить в колдовство. Как отмечает Эванс-Причард, ведьмам азанде доверяли столь же осмотрительно, как сегодня доверяют врачам – не потому, что те всегда честны или добиваются успеха, а потому, что они прошли длительную подготовку, и лекарства, ими прописываемые, нередко помогают. «Если одному знахарю не удается его вылечить, азанде идет к другому, как мы идем к другому врачу, если недовольны лечением у того, к кому обратились первым»²⁴⁸.