Истории Фирозша-Баг

Больше он не звонит. Мой «Король серфинга» сослан в ящик с ненужными вещами. Общий счет потерь: одна фантазия и тридцать долларов. И никакого водного возрождения. Бассейн, как и пляж Чаупатти, родил мертвого младенца. Но между ними есть разница. Вода означает возрождение, только если она чистая и очищающая. В Чаупатти вода была грязная, в бассейне нет. Невозможность плавать в грязи должна означать нечто отличное от невозможности возродиться – невозможность символической смерти? Равняется ли она успеху в символической жизни? Смерть символической невозможности? Смерть символа? Что значит такое уравнение?

Почтальон принес не письмо, а посылку; он улыбался, так как знал, что при получении корреспонденции из Канады ему неизменно гарантирован бакшиш, а в этот раз, поскольку пришла посылка, мама дала ему целую рупию, так обрадовалась. На посылке, кроме марок, было очень много других наклеек – и «бандероль», и «печатные материалы», и красная бумажка с надписью «застраховано». Мама показала посылку отцу, открыла ее и приложила обе руки к щекам, не в состоянии вымолвить ни слова из-за невероятного удивления и счастья; к ее глазам подступили слезы, а она все улыбалась, пока наконец папа не выдержал: он встал и подошел к столу.

Когда папа увидел, что в посылке, он тоже удивился и обрадовался, начал улыбаться, потом обнял маму, сказав, наш-то сын, оказывается, писатель, а мы даже не знали, он ничего нам не говорил, мы все думаем, что он трудится в страховой компании, а он написал сборник рассказов; все эти годы в школе и колледже он скрывал свой талант, заставлял нас думать, что он обычный мальчик из Фирозша-Баг, который кричит и валяет дурака на площадке, а теперь такой сюрприз. Потом папа открыл книгу и сразу принялся читать по дороге назад к креслу, а мама, в волнении и все еще держа его за руку, пошла рядом с ним со словами, что это нечестно, почему он должен читать первый, она тоже хочет; и они договорились, что он прочитает первый рассказ, потом даст ей, чтобы она тоже прочитала, и таким образом они будут передавать книгу друг другу.

Мама сняла и выбросила скрепки с конверта с пузырьковой пленкой, в который сын упаковал книгу, потом распрямила согнутые края конверта и аккуратно сложила его вместе с другими конвертами и письмами, хранившимися со времени его отъезда.

Начинают опадать листья. Я научился различать только кленовые. Дни уменьшаются, как кроны деревьев. У меня появилась привычка долго гулять по вечерам. Когда я выхожу, старик сидит в холле и машет мне. К моему возвращению холл обычно уже пуст.

Сегодня меня разбудило доносящееся с улицы скрежетание, от него у меня мурашки пошли по коже. Я подошел к окну и увидел, как Берта сгребает на парковке листья. Не на неухоженном участке с краю, а на самой парковке. Скребет по черному гудрону. Я вернулся в постель, накрыл голову подушкой и не снимал ее до полудня.

Вечером я возвращаюсь с прогулки, ПЖ выскакивает на грохот лифта и говорит:

– Берта сегодня набила листьями шесть больших черных мешков для мусора.

– Шесть мешков? – откликаюсь я. – Надо же!

С тех пор как похолодало, сын Берты по воскресеньям не возится с микроавтобусом у меня под окном, и я могу поспать подольше.