Истории Фирозша-Баг

Наши с мамой попытки плескания в море завершились по причине отсутствия энтузиазма с моей стороны. Мама тоже не очень настаивала из-за мусора. Но моей главной проблемой были мальчишки-беспризорники, похожие на голых рыбок, с маленькими бодрыми пенисами, дразнившие меня своим искусством, которые плавали под водой и неожиданно выскакивали вокруг меня или притворялись, что мастурбируют, – хотя, думаю, они еще были слишком маленькие, чтобы достичь эякуляции. Я чувствовал себя неловко. Оглядываясь назад, удивляюсь, что мы с мамой вообще так долго туда ходили.

Разглядываю плавки, которые купил на прошлой неделе. «Король серфинга, – написано на ярлыке, – сделано в Канаде и Fabriquе´ au Canada». Я понемножку учил французский по двуязычным ярлыкам в супермаркете. Эти плавки очень гладкие, в обтяжку, и расстояние от пояса до верхней части выпуклости минимальное. Не знаю, как у меня все в них поместится, хотя я, конечно, не хвастаюсь. Надел их, чтобы померить, и чувствую, что кончик члена маячит опасным образом близко к выходу. Прямо скажем, слишком близко, чтобы скрывать мои неизбежные фантазии в связи с уроками плавания: роскошная женщина в группе начинающих, при виде которой я мгновенно испытаю возбуждение, заметив украдкой размеры моего желания, посмотрит мне прямо в глаза и не таясь пойдет со мной, желая почувствовать наслаждение от моего соблазнительно смуглого азиатского тела, заинтриговавшего ее своей необычностью и высвободившего в ней на уроке плавания неконтролируемые порывы страсти.

Я бросаю «итонский» пакет и обертку в мусорное ведро. Плавки стоили пятнадцать долларов – столько же, сколько десять еженедельных уроков. Пакет с мусором почти полный. Я завязываю его и выношу. В коридоре пахнет лекарствами: старик, наверное, только что вернулся к себе.

ПЖ открывает дверь и говорит:

– Две дамы с четвертого этажа сегодня утром лежали на солнце. В бикини.

– Очень мило, – говорю я и иду к мусоропроводу.

Она напоминает мне Наджамай из Фирозша-Баг, хотя та занималась делом своей жизни несколько тоньше.

ПЖ скрывается за дверью.

Ответ пришлось писать маме, потому что папа сказал, что не хочет писать сыну, пока тот сам не напишет ему что-то вразумительное, слишком давно он игнорирует все папины вопросы, а если он желает держать свою жизнь в секрете, то прекрасно, но от отца он писем больше не получит.

Однако, когда мама начала писать, папа подошел и, заглядывая ей через плечо, стал говорить, какие вопросы задать, потому что, если они будут задавать одни и те же вопросы, может, до него дойдет, что их интересует все происходящее в жизни сына. Папа сказал: «Давай, спроси у него, чем именно он занимается в страховой компании, скажи, пусть запишется на какие-нибудь курсы в вечерней школе (у них там все так продвигаются), скажи, чтобы не расстраивался, если работа пока только канцелярская, будет хорошо работать – получит повышение, напомни, что он зороастриец: манашни, гавашни, кунашни. Лучше напиши еще и перевод: добрые мысли, добрые слова, добрые дела – он уже, наверное, забыл, что это значит, и скажи ему, чтобы молился хотя бы два раза в день и не забывал про кушти».