Истории Фирозша-Баг

Однажды, вскоре после радостной новости, он остановил во дворе мистера Карани. Больше по привычке, чем по другим причинам, он захотел обсудить с ним, как лучше сделать так, чтобы жильцы съехали.

– Боман, дикра[128], что я могу сказать? – ответил ему мистер Карани, грустно покачав головой. – Какой совет могу дать? Если бы у вас в голове сидел канкхаджуро и вгрызался вам в мозг, я бы сказал: подержите пахучий кусок баранины у уха, и этот соблазн заставит его выбежать наружу со всех его ста ножек. Но что мне сказать о жильцах? От такой проблемы избавить может только смерть.

Мистер Карани некоторое время разглагольствовал в том же духе, но, когда почувствовал, что Боман уже сполна получил свое, предложил ему обратиться в администрацию Фирозша-Баг.

Но и от них помощи ждать не стоило.

Боман нашел человека, которому он полтора года назад сунул конверт с кругленькой суммой, чтобы администрация закрыла глаза (чувствительный зрительный орган, сформированный, чтобы действовать, не поддаваясь милосердию и сочувствию) на появление жильцов, снимающих одну из комнат в квартире на первом этаже корпуса «В». «Невозможно», – сказал ему этот скользкий тип. Причем он говорил, не снимая маску суровой заинтересованности (привычно надевавшейся уже несколько лет), словно объявляя: я являюсь столпом местного сообщества и готов помогать бедным и нуждающимся в любое время дня и ночи. «Невозможно, – повторил он, – ни в одной из квартир Фирозша-Баг не может быть платных жильцов. Это противоречит политике администрации». Боман, вероятно, ошибся. Либо это так, либо Боман нарушил закон.

Боман ушел. Он обратился к своему шурину Рустом-джи из корпуса «А». Рустом-джи был юристом и, конечно, мог порекомендовать что-то дельное. Боман всегда считал брата Кашмиры толковым и серьезным человеком, и, безусловно, именно с ним надо было поговорить в сложившейся непростой ситуации.

– Сала гхела![129] – возмутился Рустом-джи. – Хуже не придумаешь – брать жильцов. Как тебя угораздило? О чем ты думал, когда совершал эту глупость? Надо было спросить меня, прежде чем решиться на такое, а теперь что поделаешь? Ты сначала устраиваешь пожар, а потом бежишь копать колодец.

Боман смиренно ждал, бормоча:

– Ты прав, ты прав.

Неудержимый взрыв эмоций надо терпеливо переждать, если хочешь бесплатно получить толковый и серьезный совет.

Потом Боман рассказал ему о встрече с администратором, что предоставило Рустом-джи удачную возможность излить свое раздражение.

– Аррэ! Эти негодяи не подадут жаждущему и стакана воды. В их кабинетах стульям не нужны подушки, потому что у них под задницами кучи наших денег.

Рустом-джи отвел руки назад и вверх. Боман, одобрительно рассмеявшись, сказал:

– Как верно ты говоришь, яр, как верно!

Рустом-джи любил комплименты.

– Четыре года назад, – продолжал он, – когда у меня в туалете была протечка, эти гнусные ворюги ремонтировали его пять недель. Моя бедная Мехру звонила им каждый день, и какой-нибудь мерзавец говорил, что починят сегодня или уж точно завтра. Пять недель мне приходилось каждое утро ходить в туалет к соседке Хирабай Хансотии. В конце концов я послал им такое грозное письмо, что их задницам, как ты догадываешься, мало не показалось. Отремонтировали ускоренными темпами.

Боман посмотрел на шурина, как делал не раз, – с благоговением и восхищением.

И это помогло. Рустом-джи перешел к тому, чего от него ждал Боман.

– Тебе следует идти юридическим путем. Пусть за тебя решает суд, – сказал он. – Будет нелегко, помяни мое слово, таково арендное право. Но, если тебе повезет, дело не зайдет слишком далеко. Письма от юриста будет достаточно, чтобы они испугались и съехали. Иногда оно оказывается самым лучшим слабительным.

И он написал имя юриста, чья специализация – арендное право.

Когда Кашмира узнала о процедуре, которую они должны пройти, ей категорически не понравилась вся идея. Она хотела пригласить жильцов на чай, объявить им радостную новость о ребенке, а потом перейти к вопросу о комнате. До рождения ребенка оставалось еще семь месяцев. Она могла бы просматривать колонки объявлений в «Джам-э-джамшед» и найти для них другое жилье. Как говорил сам Боман, их жильцам на двоих больше ста лет. В таком возрасте трудно снова переезжать. И Кашмира бы им помогла.