Истории СССР (СИ)

— А я, вообще, книжек не читала. На фиг они мне сдались. Юбочка у Любочки, танцы обжиманцы. Я в семнадцать лет от родителей в Ленинград сбежала и два раза за год замуж вышла. Вот такие книги. Романы в стихах.

— Вот роман в стихах хочу, Лена. «Евгений Онегин». Или «Гамлет». Или «Фауст» Гёте И.В.

— Ну, разбежался. А у тебя Шолохов есть? Мы «Поднятую целину» в школе проходили.

— А мы «Тихий Дон».

— А в школе «Тихий Дон» не проходят.

— А я в кино его проходил. Раз пять или шесть. Оторваться не мог. И сейчас бы посмотрел. Какой язык, какие люди неприкаянные. Что с ними этот Ленин сделал, чёрт лысый, карлик картавый.

— Ну, читать тебе я его не буду. Очень толстый.

— А ты его на диету посади. Липосакцию сделай. Вырви половину.

— Да ну тебя. А вот тоненькая книжечка. Марина Цветаева. Лирика. «Ещё вчера в глаза глядел, ровнял с китайскою державою. Враз обе рученьки разжал, жизнь выпала копейкой ржавою». Сейчас заплачу. Это про меня.

— Нет, Лена. Не про тебя. Не дай тебе Бог десятой доли её страданий. Она повесилась. А верёвку ей Борис Пастернак привёз.

— А зачем же он привёз ей верёвку?

— Вещи перевязать. А она шею перевязала. Такая путанка получилась.

— А я Пастернака никогда не читала.

— Мы же фильм по его роману недавно смотрели. «Доктор Живаго». Забыла?

— Ой, здорово. Классный фильм. Юрий, Лара, зима в Зварыкино. Такой грустный конец. Я плакала. А там тоже тетрадь стихов Юрия Живаго нашли. Как у Юзефа Кнехта. А я думала Пастернак — поэт.

— Он и поэт, и прозаик. Талантливый он. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1958 года. Как Иван Бунин, Михаил Шолохов, Иосиф Бродский. «Быть знаменитым не красиво. Не это поднимает ввысь».

Затравили Борис Леонидовича холуи и посредственности. А какой перевод Вильяма нашего Шекспира он сделал! Быть или не быть? Вот в чём вопрос!

Предал Родину, дело ленинской партии коммунистов. Сергей Михалков с товарищами исключили его из Союза писателей. Как только не унижали человека. По таким они правилам жили. Сегодня по другим живут и не краснеют. Козлы вонючие. Кто их сегодня читает?

— А на этих полках многотомные собрания. Восемь томов Маяковского. Ты так Маяковского любил?

— Да пошёл он к своей Лили Бриг! «Любовная лодка разбилась о быт. Как говорится инцидент исчерпан. И не к чему перечень взаимных болей, бед и обид».

— Ой! А мне нравится. Почитай ещё. Ты наизусть всё знаешь!

— Лучше ты мне почитай, Лена. Максимилиана Волошина. «И всеми силами своими молюсь за тех и за других!» Или Блока. «Мильоны вас! Нас тьмы и тьмы и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! Да — скифы мы! Да — азиаты мы! С раскосыми и жадными глазами!» Правда Блок написал — «очами». Не могу понять.

— А ты Чехова все двенадцать томов прочитал?

— Когда, Лена? Я работал день и ночь. Детей кормил, жену одевал, дом строил.

— А зачем покупал столько книг?

— Да это мама моя покупала. Мода такая была. Для детей, для внуков старалась. Думала, я потом почитаю. А читать то и некогда было. Мне всего Чехова жизнь, как татуировку на шкуре наколола. И «Дачники» и «Дядю Ваню» и «Даму с собачкой». Он, бедный, в Германии лечился, доктора вызвал, а доктор ему Шампанского налил. Так принято было, когда наступал конец. Он выпил и отвернулся к стене, произнеся шёпотом «Я умираю».

— Никита Михалков часто цитирует писателей. Наверное, много читает?

— Думаю, много читают за него, его помощники. У него десять должностей, президентских кресел, членство в комиссиях разных, а ещё теннис, а ещё «качалка», а ещё и кино поснимать любит. Ему цитаты выписывают ассистенты. Иначе, зачем цитатами сыпать, фамилии неизвестные называть. Да ещё без имени и отчества. Только пугать неучей. «Делай, что должно. И пусть будет, что будет!» сказал Толстой. Так ведь их двое — Лев и Алексей? Да ещё и Екклесиаст так же сказал. Только пораньше.

— А вот Жуков Г.К. «Великая Отечественная война»

— Нет, нет. Хватит этих фанфаронских кошмаров в кино. Заварят кашу, а народ губят как мух, не считают. Потом про свои подвиги книги пишут, ордена ладонями полируют на груди. А тридцать миллионов в земле лежат. Без орденов и медалей.

— «Где-то гремит война». Виктор Астафьев. Читать?

— Мне ему в глаза посмотреть стыдно. Я стоял рядом, когда его Михалков уговаривал народ призвать голосовать за Ельцина в июле 1996 года. Обещал ему помочь с приватизацией квартиры в Красноярске для внуков. Я знал, что Никита его «разводит» и промолчал. Каюсь, каюсь, каюсь. Прости Господи!

— Ну а что же тебе почитать, Коля?

— Почитай ты мне Библию. Бабушка моя слепая стала к старости, всё просила меня почитать, как только я в школу пошёл. А я ничего не понимал там. Букварь то по слогам читали. А говорила она, что только эту книгу надо читать. Она Богом написана через людей. Священное писание.

— Вначале было Слово. И Слово было у Бога. И Слово было Бог.

А вот из книги Екклесиаста: cлова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме.

«Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!

Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?

Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки.