В мае 1838 г. Макнагтен был соответственно отправлен в Лахор с поручением обсудить этот вопрос с правителем сикхов. Получив пышный прием, британский посланник сослался на договор, который махараджа ранее заключил с шахом Шуджей, и предложил, чтобы к нему присоединилось и правительство Великобритании. «Это, – ответил Ранджит, – все равно что добавлять в молоко сахар». Получив удовлетворивший его ответ, Макнагтен сказал далее, что генерал-губернатор предоставит шаху Шудже деньги и офицеров. В конечном счете было решено, что бывший эмир пойдет на Кандагар, а тем временем армия сикхов вместе с сыном шаха Шуджи Тимуром – на Кабул через Пешавар. Вообще говоря, махараджа не был расположен энергично способствовать выполнению этого плана, так как понимал, что если он увенчается успехом, то власть англичан, равно как и власть шаха Шуджи, усилится в ущерб его власти. Более того, он знал, что сикхи боятся Хайберского прохода и его воинственных стражей. В конце концов, он понял, что должен таскать каштаны из огня или, используя подходящую персидскую метафору, «возбуждать аппетит плодами завоевания и ягодами мести». Как бы то ни было, а трехсторонний договор был подписан 16 июля шахом Шуджей и 23 июля – махараджей. На самом деле это был договор между Ранджит Сингхом и шахом Шуджей, гарантом которого выступило правительство Великобритании.
В мае 1838 г. Окленд составил черновик, из которого явствовало, что единственным решением афганского вопроса было возвращение шаха Шуджи на трон. Стоит упомянуть любопытный факт: прежде чем этот документ достиг Англии, 24 октября Контрольный совет порекомендовал избрать именно ту линию поведения, на которой решил остановиться генерал-губернатор. В то же время на усмотрение лорда Окленда было оставлено принятие мер к тому, чтобы перетянуть на свою сторону Дост Мухаммеда и его братьев. К сожалению, когда это письмо достигло Индии 16 января 1839 г., британская армия была уже в пути, чтобы совершить вторжение в Афганистан. Было слишком поздно.
Макнагтен объяснил генерал-губернатору, что Ранджит Сингх отказался взять на себя всю ответственность, которую на него собирались возложить; при этом было очень трудно поверить, что шах Шуджа мог за приемлемое время собрать и подготовить войско, которое должно было обеспечить ему успех. Так что в июле Окленд пришел к заключению, что следует отправить английскую армию в Кабул, чтобы посадить на трон шаха Шуджу. Здесь уместно привести письмо, которое Бернс написал Макнагтену (оно датировано 2 июня 1838 г.): «Остается пересмотреть вопрос, почему мы не можем действовать совместно с Дост Мухаммедом. Это человек, несомненно, талантливый и придерживается высокого мнения об английском народе. И если бы половина того, что вы должны делать для других, было бы сделано для него, а выдвинутые предложения совпадали бы с его интересами, он прекратил бы отношения с Россией и Персией завтра же». К сожалению, Окленду и его главным советникам не хватило дальновидности и проницательности, и все уже было готово к началу Первой англо-афганской войны.
Пока собиралась английская армия, генерал-губернатор выпустил манифест, осуждающий позицию Дост Мухаммеда, чьи оборонительные меры против агрессии сикхов у устья Хайберского прохода выглядят в этом документе как «внезапное и ничем не спровоцированное нападение на войска нашего давнего союзника Ранджит Сингха». На самом деле этот манифест, полный текст которого приведен в приложении 1, вполне возможно, был написан самим махараджей (во всяком случае, некоторые его части). Вот что написал сэр Генри Дюранд: «Чтобы противостоять нависшей опасности со стороны России, мы приняли решение сделать правителем афганского народа шаха Шуджу, слабого и жалкого изгнанника, до того момента благосклонно расположенного к нам; и это ничем не спровоцированное беззаконие – причина всех наших последующих проблем в Афганистане – должно было быть осуществлено путем применения военных мер, опрометчивость и безрассудность которых кажутся в настоящее время почти невероятными». Процитирую Х.Дж. Кина («История Индии». Т. 2): «Единственным аналогом политики Окленда была политика Людовика XIV, который пытался изгнать Вильгельма Оранского, чтобы освободить место для Джеймса Стюарта».