История Афганистана. С древнейших времен до учреждения королевской монархии

Об истории Калата, когда он был составной частью империи Ахмад-шаха и в ходе Первой англо-афганской войны, рассказывалось в предыдущих главах этой книги. В 1875 г. капитан Роберт Сандеман, которому суждено было встать в один ряд с самыми выдающимися английскими офицерами, служившими на границе, был делегирован Нортбруком с целью изучить отношения хана с его сердарами, которые были причиной волнений и серьезных нападений. Сандеман доложил, что вожди одобряют посредничество англичан и готовы стать мирными подданными хана, если причины их недовольства будут устранены, и что он убедил их покориться хану на этих условиях. Понимая важность доведения дела до конца, в апреле 1876 г. Нортбрук отправил Сандемана со вторым поручением. После того как Литтон занял пост вице-короля, Сандеману были посланы несколько иные указания, но последний 16 июня телеграфировал условия урегулирования, предложенные ханом и принятые сердарами. Наконец, 8 декабря договор, заключенный в Джакобабаде, был выполнен. Вице-король встретился с ханом и сердарами на торжественном публичном приеме, и большим праздником было отмечено счастливое завершение миссии Сандемана. По условиям договора Кветта стала важным британским военным городком, а Боланский перевал впервые стал безопасным для прохода караванов безо всяких вымогательств. Однако следует упомянуть, что Шир-Али и его советники с естественным недовольством и подозрительностью отнеслись к оккупации Кветты.

Ситуация в Европе

В 1875 г. восстание в Боснии и Герцеговине привело двумя годами позже к русско-турецкой войне. Политика Дизраэли была, как мы уже видели, антироссийской настолько, что война с Россией казалась вполне вероятной.

Миссия генерала Столетова в Кабул, июль 1878 г.

Острая враждебность, возникшая в Европе между двумя некогда дружественными державами, вынудила Кауфмана без каких-либо указаний от российского правительства объявить эмиру об отправке посланника в Кабул в письме, который служит эпиграфом к этой главе. 18 июня – в день, когда состоялось первое заседание Берлинского конгресса, Столетов выехал из Ташкента в афганскую столицу. Для поддержки посланника Кауфман также отправил три колонны русских войск к различным точкам афганской границы. Эмир растерялся при появлении миссии и не хотел принимать ее, но оказал ей почести при ее вступлении в Кабул.

По-видимому, в день накануне прибытия миссии в столицу Столетов получил письмо от Кауфмана, в котором тот сообщал о подписании Берлинского договора и давал ему указания воздержаться от любых конкретных договоренностей с эмиром. Однако Столетов понимал практически независимое положение генерал-губернатора и представил черновик договора с Россией, в котором эмиру была предложена помощь России в борьбе с внешними врагами и содержалось признание Абдуллы Джана его наследником.

Точные формулировки договора, наверное, вызовут сомнения, однако 23 августа эмир написал Кауфману, что Столетов записал на бумаге его пожелания, с тем чтобы укрепить дружеские отношения с Россией, и вскоре вернется с ответом. Это письмо стало доводом против эмира.

Заверение господина де Жьера

Чрезвычайно важно отметить, что 2 июля 1878 г. лорд Лофтус поинтересовался у господина де Жьера, имел ли какой-либо российский официальный деятель указания из Санкт-Петербура или от Кауфмана отправиться с миссией в Кабул. В своем ответе де Жьер категорически отрицал, что в Кабул была послана или планировалась к отправке имперским правительством или Кауфманом какая-либо миссия. Вероятно, Военное министерство России ввело в заблуждение де Жьера, так как его репутация серьезно пострадала бы, оттого что он отрицал факты, которые вскоре стали бы известны миру.

Отправка британской миссии в Кабул

Появление российской миссии в Кабуле вызвало кризис. Правительство Великобритании пришло к соглашению, что на это следует ответить настоятельной просьбой к эмиру принять британскую миссию во главе с генералом сэром Невиллом Чемберленом. Письмо к эмиру с таким сообщением достигло Кабула 17 августа – в день смерти наследника престола. Поэтому эмир попросил отсрочку, но, как уже было отмечено выше, продолжал свою переписку с Кауфманом.

Вмешательство лорда Солсбери