История армянского народа. Доблестные потомки великого Ноя

Месроп брался за свой труд в основном с целью распространения христианской религии, но дополнительной задачей было освободить армян от влияния иностранного духовенства. Вследствие этого первыми трудами на армянском языке стали переводы греческих и сирийских писаний на религиозные темы. Они включали в себя Библию и Евангелия, сочинения Ефрема Сирина, «Шестоднев» Василия Кесарийского, гомилии святого Иоанна Златоуста, церковную историю Евсевия, историю обращения Эдессы, апокрифическую переписку Христа с Абгаром сирийца Лабубны, сирийскую литургию Василия Великого и так далее, а также различные произведения непосредственно на армянском языке, такие как биография Месропа, написанная его учеником Корюном, «Опровержение лжеучений» Езника, история обращения Армении в христианство, приписываемая Агатангелосу, и история Армении при персидских Аршакидах, приписываемая Фавстосу Бузанду. К перечисленным нужно прибавить гимны, написанные на армянском языке, приписываемые преданием Месропу и его великому сотруженику католикосу Сааку.

До времен Месропа, конечно, не существовало никакой письменной армянской литературы. Уставы и царские указы, как и административные документы, составлялись по-гречески в период правления Аршакидов и на пехлеви при Сасанидах. То же самое относится и к историческим летописям и хроникам, составленным в те века как армянами, так и неармянами. Эти труды не сохранились до наших дней, и Мовсес Хоренаци упоминает об одном из их авторов. Он называет Мар Абаса Катину (которым, по мнению некоторых авторитетов, мог быть Берос), жреца Арамазда Олюмпа (Олимпия) из Ани, который жил во второй половине II века н. э. и написал историю своего времени, Бардесана и Хорохбута, двух иранских летописцев. Некоторые современные авторитеты придерживаются того мнения, что Мовсес Хоренаци сам придумал этих авторов, но такая точка зрения весьма неубедительна и едва ли ее можно обосновать, поскольку крайне маловероятно, чтобы страна, достигшая уровня развития Армении, не имела письменной истории. Более того, из достоверных источников мы знаем, что армянские высшие классы были достаточно культурными и что как при дворе, так и в резиденциях сатрапов вели роскошную жизнь, украшенную всевозможными произведениями искусств. Среди знати встречались достойные упоминания литераторы, такие как Артавазд, сын Тиграна Великого, который писал по-гречески трагедии и речи, и его сочинения хвалит Плутарх; Вруйр из царского рода сатрапов, о котором армянские историки говорят как о достойном поэте; и Паруйр (Проэресий на греческом), «царь риторов», известный своим красноречием в Риме, о котором его ученик Григорий Назианзин пишет с большим восхищением в своих трудах. Историки говорят нам, что в Вечном городе был воздвигнут памятник Паруйру со следующей надписью: «Царица держав Рим – царю красноречия». Однако то, что составляло настоящую армянскую литературу, ограничивалось всего лишь изустно передаваемыми песнями странствующих певцов. К несчастью, все, что дошло до нас от этой древней поэзии, – это фрагменты, приводимые Мовсесом Хоренаци и Григором Магистросом. Однако нам известно из хроник, которые часто на них ссылаются, что эти песни были не только многочисленными и разнообразными, но и пользовались большой популярностью. Даже христианство, как говорит Фавстос Бузанд, не сумело полностью искоренить их, несмотря на многовековые старания, ибо пронизывающий их дух возродился в новой форме у средневековых трубадуров.

Армянская надпись болоргиром

Эта древняя поэзия полыхала эпическим вдохновением. Она пела о богах, могущественных и безмятежных, об Арамазде, «основателе человечества», «отце богов и всех героев», «Творце Вселенной», «Создателе Неба и Земли», «Мудром», и «Доблестном», о Михре, невидимом Огне, сыне Арамазда, сути вселенской жизни, боге света и тепла; Нанэ, богине материнства, покровительнице семьи; Астхик, богине красоты и любви, защитнице девственниц; об Аманоре, боге нового года и гостеприимства; об Анаит, богине плодородия и мудрости, «умеренной и безупречной дамы», «золотокрылой матери», защитнице Армении; о Ваагне, боге силы, любовнике Астхик, который сражался с драконами, охотился на диких зверей и родился в родовых муках неба и земли:

Мучилось родами небо,
Мучилась родами земля,
Мучилось родами и багряное море.
Муки родин охватили В море и красненький тростничок.
Дым выходил из ствола тростника,
Пламя выходило из ствола тростника.
И из пламени выпрыгнул светлокудрый юнец.
Его кудри горели огнем И борода пылала пламенем,
Очи же были [как два] солнца.

(Мовсес Хоренаци)