История балета. Ангелы Аполлона

Но труппа так и не вернула себе довоенный авторитет. Особо показательный случай: в 1947 году (перед самым возвращением Лифаря) Джордж Баланчин, ранее обосновавшийся в Нью-Йорке, был приглашен для постановки «Хрустального дворца» (позднее получивший название «Симфония до мажор») в Парижской опере. После нескольких спектаклей, с восторгом принятых публикой, Жорж Хирш, администратор труппы (и участник французского Сопротивления во время войны) произнес за кулисами страстную речь, позднее опубликованную в прессе. Он призывал Баланчина «сказать американцам», что французский балет жив и прекрасно себя чувствует, и умолял опровергнуть отвратительные слухи об обратном. Но это не помогло: в следующем году на гастролях в Нью-Йорке Лифарь и балетная труппа Парижской оперы были освистаны и пикетированы разгневанными протестующими. Несмотря на то что у Лифаря были почитатели, его постановки не поднимались выше среднего уровня (позднее один танцовщик иронично заметит, что он «использует corps de ballet – кордебалет – в качестве салата вокруг лобстера»). Не помогало и то, что Лифарь, старея, становился менее привлекательным внешне. Когда он наконец ушел в отставку, опустошенная в творческом плане труппа осталась без руководства; его балеты надолго вышли из репертуара, а труппа Парижской оперы бесцельно меняла направление, в зависимости от балетмейстеров, пытаясь следовать последней танцевальной моде, невзирая на то, кто ее представлял³.

Наибольшего успеха французский балет достиг за пределами Парижской оперы. После войны несколько танцовщиков Оперы, разочарованных господством Лифаря и отсутствием возможности экспериментировать, покинули труппу, чтобы самостоятельно заняться своей карьерой. Среди них выделялся импульсивный и честолюбивый молодой хореограф Ролан Пети (1924–2011). Его вдохновлял кинематограф (обладавший, как он считал, той жизненной силой и способностью вызывать интерес, которых крайне не хватало балету). Особенно его восхищали кинорежиссер Марсель Карне и поэт и кинодраматург Жак Превер, чей совместный фильм «Дети райка» был снят во время войны, вышел на экраны в 1945 году и встретил горячий прием у зрителей. Один из первых балетов Пети (Les Rendez-Vous, 1945) был создан в сотрудничестве с Превером. Он также подружился с бескомпромиссной и проницательной актрисой Арлетти, блиставшей в этом и в других фильмах.

В 1946 году Пети поставил «Юношу и Смерть» для Балета Елисейских полей – небольшой труппы, в которой он начал работать с бывшими артистами Дягилева – при участии многогранного Кокто. В балете по сценарию Кокто на музыку Баха танцевал исполнитель-бунтарь Жан Бабиле (настоящая фамилия Гутман, для псевдонима он взял девичью фамилию матери). Мужественный атлетизм Бабиле и харизматичная пролетарская внешность создали ему славу балетного Жана Габена; действительно, содержание постановки и его направленность напоминали другой фильма Марселя Карне – «День начинается» (1938) с Габеном. Действие балета развивается на заброшенной мансарде. Художник – с голым торсом и в перепачканных штанах, покуривая сигареты (настоящие), – переживает бурные и страстные отношения со своей возлюбленной. Отверженный ею, он вешается в центре сцены. В духе сюрреализма появляется Смерть в женском обличье и уводит покойника с собой.

Два года спустя Пети поставил «Кармен», где блистала бывшая танцовщица Парижской оперы Рене Марсель (Зизи) Жанмер, чье страстное исполнение и сексуальный стиль уличного мальчишки (короткая стрижка и множество сигарет) произвели настоящую сенсацию. Балет запустил обоих – Зизи и Пети (позднее они поженились) – на международную орбиту кинематографа, театра и танца.

Пети обладал чувством стиля и безошибочным чутьем на коммерческие вкусы и моду, но строгость формы и традиции классического балета не особенно его интересовали. Он точно уловил, что в послевоенные годы жизнь французской культуры кипела в области театра, бурлеска и кино, а не в священных (и несколько заплесневелых) залах Парижской оперы. И если он и вдохнул жизнь в танец, то тем, что столкнул его в оживленную культуру улиц, отчасти порожденную войной: классическая подготовка Зизи Жанмер дала толчок развитию кабаре и бурлеска, а не наоборот, и там, среди костюмов в перьях и сексуальных номеров, она и Пети оставили свой след. Более того, хотя они оба были в высшей степени французами, их творчество развивалось за границей, и в послевоенные годы они не преуспели в возрождении парижского балета: премьера «Кармен» состоялась в Лондоне.