Джон Кранко был танцовщиком и хореографом южноафриканского происхождения, он учился и работал в Королевском балете. Его ранние постановки не нашли отклика в Лондоне, и в 1961 году он перебрался в Штутгарт, превратив тамошний балет из провинциального аутсайдера в процветающий международный центр танца[64]
. Как и Макмиллан, Кранко был серьезно настроен на то, чтобы сделать танец важным искусством для нового поколения, и создал в Штутгарте несколько успешных современных полнометражных балетов по литературным сюжетам. Кранко поставил собственную версию «Были и другие причины, по которым Макмиллану и Сеймур, вероятно, было легче на континенте. Германия, как мы видели, была плавильным котлом для экспериментов с выразительными средствами танцевальных форм еще в 1920-х, и с тех пор танцовщики и хореографы всей Европы (и Соединенных Штатов), отчасти вдохновленные немецкими новаторами, развивали балет в новых направлениях, продвигая его к более сложным темам. Теперь, в 1960-х, появилась новая волна танцовщиков и хореографов, нацеленных на новые свершения, придававших балету еще больше значимости и в то же время делая его более популярным и как никогда сенсационным. С другой стороны Ла-Манша Аштон казался столпом классики: в континентальной Европе балет быстро вливался в мутные воды секса и насилия, идя по пути, когда-то проложенному Макмилланом.
В первую очередь на этой новой волне поднялся Морис Бежар (1927–2007).
Недолго поработав у Ролана Пети, Бежар стал создавать собственный немыслимо популярный танцевальный бренд молодежного направления. Его имя прогремело, когда в 1959 году он поставил переиначенную, полную сексуальной энергии, атавистическую версию «
Бежар обосновался в Брюсселе, где с 1960 по 1987 год в щедро финансируемом Театре де ла Монне размещалась его труппа – он назвал ее «Балет XX века». Бежар привлекал зрителей быстро растущего поколения беби-бумеров Европы смесью восточных религий, революции (его «
Бежар был не один. В Нидерландах – стране, где, как в Бельгии и Германии, не было давних традиций классического танца, – развивалось подобное, если не более серьезное, направление. Нидерландские хореографы Ханс ван Манен и Руди ван Данциг стремились создать гибридную форму танца, скрещивая классический балет с американским и центральноевропейским танцем-модерном. Однако в результате зачастую получалась разбавленная версия каждой школы, подстегнутая насущными социальными или политическими темами. Например, «