История балета. Ангелы Аполлона

Он никогда не старался просто использовать музыку, чтобы отослать танцовщиков к стародавним балетным стилям. Во время работы над «Хрустальным дворцом» на музыку симфонии до мажор Бизе для балета Парижской оперы в 1947 году (первоначальное название «Симфония до мажор») он не просил балерин принимать фальшивые романтические позы или забирать волосы в пучки низко на затылке, как Тальони. Напротив, балет прекрасно передавал суть французской школы (с налетом русской классической) с ее строгостью рисунка и чуточкой декоративности – все это Баланчин знал из первых рук по работе Париже и Петербурге. Были и другие французские балеты: например, «Изумруды» из трехактного балета «Драгоценности»[71], где первоначально танцевала французская балерина Виолетт Верди (еще одно из европейских «исключений» в труппе Баланчина); «Изумруды» были более личностным и ароматным танцем, с простыми движениями, похожими на кружево. Он наводил на размышления и напоминал о Париже эпохи Форе 1900-х годов.

Морис Равель занимал особое место. Баланчин и Равель пересекались в Париже в 1920-х годах, и полстолетия спустя, в 1975 году, Баланчин посвятил композитору свой Фестиваль Равеля. Постановки балетмейстера на музыку Равеля были всеохватывающими и использовали широкий спектр танцевальных и музыкальных форм, от напоминающих барокко кадрилей в «Гробнице Куперена» (Франсуа Куперен был придворным композитором Людовика XIV) до бальных танцев в «Вальсе». «Вальс», возможно, лучший балет Баланчина на музыку Равеля; он был поставлен в 1951 году для Танакиль Ле Клерк. В этой партитуре две части – Valses Nobles et Sentimentales (1911) и La Valse (1920), который изначально был заказан Дягилевым и написан в очень трудный период жизни Равеля. Подавленный за годы Первой мировой войны и ослабленный дизентерией, которой он заразился во время службы в армии, композитор к тому же долго не мог оправиться после потери матери, умершей в 1917 году. В этой музыке слышится тревожность и надрыв с проскальзывающими нотками агрессии – в целом упадочническое настроение, вызванное распадом Австро-Венгерской империи. Сам композитор называл ее «фатальным, неотвратимым вихрем» и «апофеозом венского вальса»; он сделал для себя мрачную пометку (цитируя графа де Сальванди): «Мы стоим на краю вулкана»⁵³.

Именно это и чувствует зритель при просмотре балета. Перед нами прекрасная молодая женщина на балу, три Парки – богини судьбы и нечеткая черная фигура – Смерть. Балет начинается в бальном зале (где поблескивают черные люстры), и три Парки в тюлевых платьях и длинных белых перчатках исполняют, пожалуй, чересчур элегантные па: движения рук и ног протяженные, с амплитудой, беспечно порхающие ладони. Их холодная красота и неявные темные музыкальные интонации намекают на грядущие события, но поначалу ничего не заметно: пары скользят в вальсе, как по стеклу, в четкой последовательности, с красивой осанкой, но Парки тоже там, контрастируют с танцующими своими беспорядочными движениями и изломанными позами. Даже костюмы, сделанные Каринской, говорят о неоднозначности чувств и возможных превратностях судьбы: юбки на женщинах, кажущиеся мягкими и бледными, на самом деле состоят из нескольких слоев ярких цветов – красного, оранжевого, фиолетового, розового – и покрыты сверху слоем полупрозрачного серого. Их головные уборы сделаны из черного конского волоса с вплетенными стразами в черной оправе.

Постепенно танцы стихают; появляется девушка в белом и пытается танцевать с одним из мужчин, но она слишком погружена в себя, поэтому их танец оказывается чередой упущенных возможностей: па строятся фрагментарно, объятия нерешительны. Наконец на балу появляется Смерть (вкрадчивая фигура в черном) и соблазняет девушку черными драгоценностями и туалетами, пока та не сдается: теперь она полностью одета в черное. Она танцует со Смертью какой-то угловатый, почти агрессивный танец, полный резких движений, – пока не падает замертво на пол. Вальс продолжается, остальные пары кружатся все стремительнее, а Парки ликуют и исполняют около тела девушки головокружительный танец, похожий на ритуальный хоровод. Эта картина напоминает смерть Избранной в балете «Весна священная» Нижинской; поникшее тело девушки поднимают над водоворотом танцующих, которые продолжают танцевать вальс, пока занавес не опускается.