История балета. Ангелы Аполлона

Через несколько лет в репертуаре театра появилось два «новых хорошо забытых старых» сокровища: роскошно реконструированные постановки «Спящей красавицы» и «Баядерки». Обе были самым тщательным образом собраны, как мозаики, из фрагментов, дошедших до нас благодаря хореографической нотации (неполной) Николая Сергеева, из эскизов костюмов и декораций, печатных материалов, интервью, обрывочных воспоминаний и т. д. Когда в материалах случались пробелы – а это происходило довольно часто, – балетмейстеры предлагали что-то «в стиле эпохи». Результат оказался захватывающим в историческом и идеологическом отношении, но с художественной точки зрения был слабым: то, что удалось выиграть в достоверности, было утрачено в хореографии.

То же самое можно сказать об относительно недавнем прошлом. На сегодняшний день работы Баланчина, Аштона, Тюдора, Роббинса, Захарова, Лавровского и Григоровича сохранены, отсняты и надежно сберегаются для будущих поколений. В этом направлении многое было сделано для восстановления или поиска утраченных работ, особенно Джорджа Баланчина. А его известные работы охраняются авторским правом и контролируются фондом, учрежденным после его кончины (аналогичные организации распоряжаются наследием Роббинса, Тюдора и Аштона). Если какая-либо труппа хочет поставить его балет, она должна обратиться в фонд, который назначает repetiteur – танцовщика, непосредственно работавшего с хореографом, – для постановки произведения.

Таким образом, многие из балетов Баланчина стали классикой и вошли в стандартный репертуар театров во всем мире, хотя больше всего, наверное, в Мариинском, который стремился посмертно предъявить права на этого «блудного сына» Санкт-Петербурга. Любопытно, что сегодня в Петербурге, Париже и Копенгагене балеты Баланчина исполняются с не меньшим рвением и увлеченностью, чем в Нью-Йорке.

Мастера ХХ века остаются первоосновой театров, созданных с их участием. Балеты Баланчина и Роббинса преобладают в репертуаре «Нью-Йорк Сити балле», Тюдора – в Американском театре балета, Аштона (после стольких лет непростительного забвения) – в Королевском балете Великобритании. Их достижения прославляются повсеместно. «Техника Баланчина» была даже систематизирована и официально утверждена; существуют книги и DVD, в которых его танцовщики раскрывают ее принципы и методы. Однако тут тоже возникают проблемы. Стиль Баланчина никогда не стоял на месте: это был экспансивный, открытый образ мышления, со временем менявшийся от исполнителя к исполнителю. И чем больше па и способов их исполнения теперь фиксируется, тем меньше они напоминают о той эпохе. В итоге объяснимое стремление «Нью-Йорк Сити балле» сохранить наследие великих балетмейстеров привело к ортодоксальности.

Теперь все старые балетные труппы переселились в величественные новые театры – памятники из камня и стали, воздвигнутые в честь хрупкого, эфемерного прошлого. После смерти Баланчина «Нью-Йорк Сити балле» и Школа американского балета перебрались в новые сверкающие помещения в Линкольн-центре. В 1989 году в Париже появилась Опера Бастилии – не слишком располагающее к себе современное здание, дань культурным амбициям французского государства; лондонский Ковент-Гарден, где обитает Королевский балет, открылся после десятилетней реставрации, обошедшейся в 360 миллионов долларов; но Копенгаген (и Датский королевский балет) опередил всех, открыв в 2005 году роскошный новый оперный театр, построенный местным предпринимателем по последнему слову техники за 442 миллиона долларов (потолок украшают 105 тысяч листов сусального золота в 24 карата). Москва тоже решила не отставать, и Большой театр, уже начавший было осыпаться, пережил масштабную реконструкцию.

Однако, как ни печально, великие национальные традиции – английские, русские, французские и американские, которые эти «хранилища воспоминаний», по идее, должны оберегать, практически исчезли. После окончания «холодной войны» разделение на «них и нас», определявшее балетный стиль в СССР и на Западе, больше никого не интересует. Танцовщики из России и бывшего советского блока, а также из Южной Америки и Кубы устремились на Запад. В Европе больше нет границ. И один из самых наглядных примеров – это Королевский балет Великобритании, который теперь почти перестал быть британским: его ряды полны румынских, датских, испанских, кубинских и французских танцовщиков. К 2005 году лишь две из шестнадцати ведущих солисток балета были британского происхождения. Подобная ситуация возымела неожиданный отрицательный эффект, и приходится специально учреждать конкурсы балета, как, например, недавно появившийся конкурс Фонтейн и Нуреева, чтобы попытаться приобщить британских детей к балетному искусству. Но никто на самом деле не верит, что это произойдет. В любом случае именно открытость представителям всех стран и народов спасла Королевский балет: своей сегодняшней жизнеутверждающей энергией он обязан международному балетному сообществу, а не англичанам.