История безбрачия и холостяков

Вывод делается ясный и недвусмысленный, пусть и сформулированный в виде риторического вопроса: светские и церковные власти должны объединиться в борьбе с этим злом. Светские власти, видимо, должны принять законы против холостяков, а духовные — отменить безбрачие священников.

Запал был брошен, и стараниями «Энциклопедического журнала» разгорелся пожар. Как нарочно в следующем номере была помещена статья Юма о целибате священнослужителей. Шотландский философ писал, что введение целибата позволило в X веке папе римскому обрести особую власть, так как он лишал священников каких бы то ни было светских амбиций и личных устремлений.[283] Такая последовательная атака вызвала бурную реакцию. Некий анонимный критик опровергал утверждения Юма и возражал против положений, развязавших спор. Если такие преступники, как Клеман, Равальяк, Картуш, Дамьен, были холостяками, то негодяи Калигула, Каракалла, Нерон были женаты. В основе преступлений лежат невежество, честолюбие, распутство, но никак не безбрачие или брак.[284]

Временно спор завершился пространным письмом читателя о «Филогамии» (то есть о любви к браку), подписавшимся «де Шамон». Он разразился гневной речью против безбрачия, как светского, так и духовного, происходящего, по его мнению, из языческих времен. Безбрачие породило самых свирепых убийц (далее следовал уже устоявшийся список — Клеман, Равальяк, Картуш, Мандрен, Дамьен), в тюрьмах сидит гораздо больше холостых, чем женатых людей, холостых больше даже среди тех, кто арестован за долги. И это не удивительно. «Негодяй», которого никто не удерживает на краю пропасти, бросается очертя голову в любое предприятие.

Ранее анонимный вопросник осведомлялся: почему так происходит? У Шамона был ответ на вопрос: «Безбрачие изолирует человека от окружающих, холостяк постоянно предоставлен сам себе. Он слишком много размышляет, и эти размышления ввергают его в тоску; у него появляются черные мысли, презрение к самому себе и роду человеческому, и это понятно, ибо слишком пристальное внимание и размышление о предмете, даже самом притягательном, невольно выдвигают на первый план недостатки объекта размышления».[285]

Таким образом, «медицинское обоснование» оказалось психологическим, и довольно примитивным: тот, кто пресытился всем и постоянно предоставлен сам себе, пресытится и самим собой. Меланхолия — английский «сплин» — входила в моду. Свойственен ли сплин по преимуществу холостякам? Шамон утверждал, что в Англии из 20 человек, пораженных «отвращением к жизни», половина — холостяки. От меланхолии путь ведет к мизантропии, а оттуда — к преступлению.

Очевидно, что рассуждение Шамона весьма уязвимо. Даже если меланхолия и безбрачие действительно связаны, что из них причина, а что следствие? Потому ли упомянутые англичане подвержены сплину, что они не имеют семьи, или же склонность к меланхолии отвратила их от брака? Картуш и Мандрен стали преступниками из-за того, что были холостяками, или их образ жизни не позволил им завести жену и детей? Может ли преступник, находящийся в розыске, громогласно объявить, что в такой-то день в такое-то время он будет венчаться в определенной церкви? Это равноценно тому, как если бы он пошел и сдался властям. И уж, во всяком случае, неизвестно, излечились бы меланхолики и преступники от своих пороков, если бы вступили в брак.

Каким был брак в XVIII веке? Может быть, исходная причина стремления к холостой жизни кроется именно в этом? Браки заключались по настоянию родителей, не принимавших во внимание мнение и склонности детей. Это были, как правило, браки по расчету, и договор, заключенный в присутствии нотариуса, имел гораздо бо´льшую ценность, чем благословение священника. Брак не мог быть расторгнут, он заключался навеки. Когда жених или невеста оказывались лицом к лицу с незнакомкой или незнакомцем, которых отныне следовало называть супругой или супругом, а соединила их или некая политика семьи, или необходимость родить детей, или нужда в деньгах, единственным разумным решением было поселиться в разных помещениях. Богатые люди могли себе это позволить, бедные прибегали порой к доносам и обвиняли мужа в насилии, жену в измене, чтобы их упрятали за решетку. Брак в XVIII веке был не слишком заманчивой перспективой!