История будущего Глори О'Брайан (ЛП)

– Даже так? – повторил папа. – Что она такое сделала, что ты такое говоришь?

– Мы поругались. Но мы должны были поругаться по этому поводу много лет назад, так что нет, ничего особенного она не сделала. Наверно, все служит будущему, понимаешь? Может быть, я меняюсь. Может, я взрослею, а она нет. Не знаю.

– Будь поосторожнее с ней.

– Попытаюсь.

Не было смысла объяснять папе, что Элли-то не была осторожна со мной. Я вышла на улице. Стоял прекрасный вечер начала июня. Было прохладно, но все равно можно было гулять в одной футболке. Я не включала света на крыльце, чтобы лучше видеть звезды. Я подняла на них глаза и заговорила с Дарлой: она была среди них, и я тоже была среди них. Когда-нибудь в истории мира все мы окажемся среди звезд, так? Я сказала Дарле: «Иногда мне тоже хочется уйти отсюда на своих условиях, но мне надо еще кое-что сделать. Пока не знаю, что, но что-то сделать надо». Послание от Бетельгейзе: «Тебе надо что-то сделать». Послание от Веги: «Тебе надо что-то сделать». Послание от Полярной звезды: «Тебе надо что-то сделать».

Пытаясь сесть, я чуть не свалилась с крыльца. Слезы слишком сильно выматывали. Я так давно не плакала. Я уже забыла, сколько сил это отнимает. Может быть, Дарла так устала плакать, что уже просто не могла продолжать.

========== История будущего Глори ОБрайан ==========

Старая Америка в конце концов соберет достаточно сильную армию, чтобы охранять границы. Новая Америка за девять недель захватит почти два штата. После девяти недель сражений Недрик Святоша станет все чаще и чаще появляться на публике. Он объявит, что у него в запасе есть еще более огромная армия. Он заявит, что всех старше шестидесяти нужно подвергнуть эвтаназии. Он скажет, что нужно закрыть все государственные школы, а в Новой Америке открыть свои собственные. Он провозгласит, что женщины годны только на одно, но не уточнит, на что именно. Жители Новой Америки перестанут отвечать на вопросы репортеров крупных американских СМИ. Недрик прокомментирует: «Это не их собачье дело». Девушки из пограничных штатов будут пропадать с огромной скоростью – от двадцати до сорока за ночь. Повсюду будут слышны плач, стоны, грохот сошедших с рельс поездов и лязг разбивающихся машин. Я не видела, что будет с девушками, но я знаю достаточно, чтобы предположить, что их либо продадут, либо посадят в здания под номерами.

========== Как ты думаешь, что в тебе особенного? ==========

Папа работал с включенным телевизором. Я в полусонном состоянии ела мюсли и наблюдала за ним. Потом спросила:

– А у тебя еще есть друзья? Кажется, я никогда не видела тебя с друзьями.

– Люди дерьмо.

– Не все.

– Ну, большая часть из них.

– Ага.

– А к чему вопрос? – спросил папа, поднимая глаза от ноутбука. Послание от папы: «Его далекий предок насадил на пику пять круглоголовых Кромвеля».

– Не знаю, – ответила я. – У меня тоже нет друзей.

– То есть ты вчера серьезно говорила про Элли?

– Ага.

– Вы просто переросли друг друга?

– Переросли, – соврала я. – Кажется.

– Добро пожаловать во всю оставшуюся жизнь. Поэтому я даже не заморачиваюсь. Хотя мог бы попробовать, если бы…

– Если бы?..

– Если бы мы переехали в другое место, – признался папа.

– Думаешь?

– Не знаю. Большинство моих ровесников просто смотрят спортивный канал и обсуждают всякую хрень.

– Все обсуждают всякую хрень, – согласилась я.

– Точно.

Дожевывая мюсли, я осознала, что история будущего – это не хрень. Да, она могла оказаться полным безумием и побочным эффектом летучей мыши, но хренью она не была. Она показывала мне кое-что: «Прошлое – это будущее – это прошлое – это настоящее – это будущее – это прошлое – это настоящее».

Факт: у прошлого, настоящего и будущего есть одна общая деталь – я. Я жалела, что не могу их сфотографировать. Сделать все это настоящим. Вклеить себе в тетрадь, а не просто написать историю о том, что я видела в чужих глазах. Зачем люди делают снимки? Чтобы сделать что-то настоящим. Или более настоящим. Или хоть чем-то. Чтобы помнить о том, что потеряли. Чтобы помнить даже то, что предпочли бы забыть.

Я решила прожить день без Элли. Я хотела съездить в торговый центр и поискать там старика в бейсболке. Потом у меня зазвонил телефон, и я, не подумав, ответила.

– Ты что, не открывала мои голосовые сообщения? – спросила Элли.

– Я была занята, – ответила я.

– Давай снова съездим в торговый центр, – предложила Элли (здесь была смеховая дорожка).

– Н-ну… я не знаю, я… ну, у меня сегодня дела дома.

– Неправда. Ты просто избегаешь меня, потому что вчера я вела себя как стерва.

– Ну…

– Да, я вела себя как стерва. Да, я это признала, довольна? Давай съездим туда еще раз. Я хочу попытаться увидеть твою войну, а ты, наверно, хочешь увидеть побольше, да?

– Наверно, – ответила я.

– Значит… приду через три минуты? – Я подождала несколько секунд:

– Ладно.

Не знаю, почему я согласилась. Элли была моей вредной привычкой. Было слишком рано. Мой мозг еще недостаточно проснулся, чтобы убедительно соврать Элли, что я занята.

Она пришла на мое крыльцо в новой блузке.