История древнерусской литературы

Ухудшение положения крестьян в Московском государстве при аграрной системе, которую в ходе XVI в. самодержавие и дворянство еще больше основывали на крепостном праве, провоцировало массовое бегство крестьян из деревень на еще свободные пограничные земли. Так на нижнем Дону сложились вольные общности беглых людей, принявших название «казаков» (термин тюркского происхождения, который как раз и означает «свободные люди»). Такие же группы «казаков» находились и в низовьях Днепра, на пограничных землях между Польско-Литовским государством и Московией. Казаки очень скоро стали представлять собой значительную военную силу. Под предводительством избранных военачальников-«атаманов» они часто угрожали с нижнего Дона турецким владениям, выходя за пределы Азовского моря вплоть до Черного. В 1637 г. донские казаки взяли приступом крепость Азов и удерживали ее до 1642 г., отражая наступления турецких войск. Вынудив в 1641 г. султана Ибрагима I снять осаду, защитники Азова обратились к царю Михаилу Романову, чтобы тот включил Азов в Московское государство и послал военное подкрепление. После некоторых колебаний Москва отклонила предложение и под турецким давлением заставила казаков возвратить туркам Азов. Эпизод, входящий в политическую панораму начала XVII в., когда периферийные силы Московского государства проявляли более динамичную инициативу по сравнению с центральной властью, предоставил тему для одного из самых популярных в XVII в. повествовательного цикла.

Описание азовских событий содержится в нескольких «повестях», названных А. С. Орловым[180] «Исторической» «Особой», «Документальной» и «Поэтической». В них описывается взятие крепости казаками в 1637 г. и последующие события, включая осаду крепости в 1641 г. К концу века последующие обработки этого материала сложились в так называемую «Сказочную» (легендарную) историю о взятии и осаде Азова.

С художественной точки зрения наибольший интерес представляет «Поэтическая история» об осаде 1641 г. (она известна нам в четырех редакциях). Написана она, по-видимому, в 1642 г. одним из защитников Азова Федором Ивановичем Порошиным, который возглавлял кавказскую делегацию в Москву, направленную к Михаилу Романову за помощью.

Как и в других текстах этого периода, мы не находим здесь новых стилистических или концептуальных элементов. Иногда кажется, что читаешь «Повесть временных лет», «Сказание о Мамаевом побоище» или «Повесть о взятии Константинополя». Однако сочинение написано живо, дышит страстью, богато поэтическими эффектами. Книжные и народные мотивы гармонично переплетаются, как этого и требует традиционная летописная норма Slavia Orthodoxa. Хотя образы турок Ибрагима I кажутся списанными с образов половцев или татар времен хана Батыя, литература не стоит на месте. Сила изысканной древнерусской традиции обнаруживает моральную силу и придает прелесть каждой фразе и каждому жесту, совершаемому не случайно, но в гармонии с законами, установленными предками. Азовские казаки оказываются предоставленными самим себе, они не зависят от царя и свободны выбирать свою судьбу. Но они не колеблются. В них сильна мораль Slavia Orthodoxa. Патриотизм и религия неразделимы. Перед лицом турецкой угрозы они знают, какие обвинения бросить в лицо бусурманам, какие молитвы возносить Богу, Богоматери и угодникам, каких чудес ждать от Неба, как приветствовать братьев-христиан, солнце, реки, леса, море. Если бы в их поступках было больше непредвиденного, а в словах больше реализма, исчезло бы волшебное очарование выполненного в старинной манере полотна.