История джаза: основные стили и выдающиеся исполнители

Семья Дэвисов была обеспеченной, но несчастливой. В своей «Автобиографии» Майлз Дэвис писал впоследствии, что мать с отцом постоянно ругались. У них на все были абсолютно разные взгляды. В момент ссоры они готовы были растерзать друг друга. В конце концов, они разошлись, когда дети подросли. В детстве Майлз был невысоким, хрупким, застенчивым, но болезненно самолюбивым. Мальчуган был до того миловидным, что друзья все время подтрунивали над ним, дразнили прозвищем Красавица. Чтобы добиться признания сверстников и избавиться от ненавистного прозвища, Дэвис вел себя подчеркнуто грубо, жестко. С этой привычкой Майлз не расстанется всю свою жизнь. Известный джазовый критик Ефим Барбан писал о Дэвисе: «На протяжении четырех десятилетий Майлз Дэвис создавал свой имидж Князя тьмы — циничного, высокомерного и саркастического бретера. Немало этому способствовали его патологическая тяга к сексу, боксу и наркотикам, его пересыпанные матом интервью, его откровенный расизм — он не скрывал своей ненависти к белым — и даже сам его голос: хрипловатый, свистящий шепот. Голос он навсегда сорвал в конце 1950-х, когда после операции на горле позволил себе на кого-то накричать»[29].

Играть на трубе Майлз начал в тринадцать лет. Занимался он с Густавом Гасом, который не очень-то хвалил своего ученика, желая тем самым добиться от юного честолюбивого трубача хороших успехов. Майлз уже тогда решил, что будет только великим музыкантом, он всегда был чрезмерно честолюбив. Где в ту пору афроамериканец мог добиться большого успеха? В спорте или в музыке. К семнадцати годам он уже так хорошо играл, что был допущен к совместному выступлению с Диззи Гиллеспи и Чарли Паркером, которые были в то время проездом в Сент-Луисе. Майлз Дэвис был настолько поражен игрой Чарли Паркера, что немедленно решил ехать в Нью-Йорк. Но надо было закончить школу, и пока Майлз играл в местном оркестре Эдди Рэндла. Работа у Рэндла была важным этапом в карьере юного трубача. Именно здесь Дэвис начал раскрываться как музыкант, сочинял музыкальные темы, расписывал инструментальные партии. «Боссман» так называл Майлз Дэвис своего руководителя — научил будущего выдающегося джазмена не только музыке и управлять оркестром, но и держать своих музыкантов «в ежовых рукавицах».

В 1945 г. Майлз Дэвис отправляется в Нью-Йорк учиться в знаменитой высшей музыкальной школе Джульярда. Обучение было непродолжительным, потому что скоро Майлз понял, что той музыке, которую он хотел бы играть, в прославленной школе его не научат. Встреча с Чарли Паркером и вовсе отодвинула учебу на второй план. Майлз играл с боперами на знаменитой 52-й улице. Дэвис настолько сблизился с Паркером, что они какое-то время даже жили в одной квартире: семья Дэвиса (Майлз уже был женат и у него был ребенок) и известный саксофонист. Правда, их совместное проживание было недолгим. Паркер к тому времени уже стал отпетым наркоманом, с ним было трудно. Дэвису часто приходилось собирать Паркера «по частям» после очередной дозы, а Чарли злоупотреблял гостеприимством своего восторженного товарища и тратил на наркотики деньги Майлза, которые присылал сыну-студенту Дэвис-старший.

Играя с боперами Диззи Гиллеспи и Чарли Паркером, Дэвис понимал, что таким виртуозом, какими были оба музыканта, ему не стать. Кстати говоря, Паркер в ту пору весьма пренебрежительно отзывался о далекой от совершенства инструментальной технике юного Дэвиса. А вот другой великий трубач — прозорливый Диззи Гиллеспи — смог разглядеть в игре Майлза какое-то «мистическое обаяние». В конце концов, именно техническую ограниченность Майлзу Дэвису удалось использовать себе на пользу. Дэвис создал свой стиль игры, в основе которого были меланхоличная красота звука и мягкий вкрадчивый тембр засурдиненной трубы. Он играл всего несколько нот, но делал это максимально точно, умея создать нужное настроение. Звук его трубы был печальным, томящимся, полным глубочайшего лиризма и искреннего чувства. Это было парадоксальное несовпадение Дэвиса-музыканта и Дэвиса-человека.

В 1948 г. Дэвис стал бывать у пианиста Гила Эванса (1912—1988), где собирались многие музыканты, стремящиеся сделать в музыке что-то новое. Эванс был экспериментатором и «великим оркестратором» (так его прозвали многие музыканты). «Сырой» музыкальный материал Эванс мог так реконструировать, что музыкальные темы превращались в совершенно новую музыку. Да и у самого Майлза в голове рождалось нечто другое, созерцательное, совсем непохожее на стремительный бибоп. Гил Эванс и Майлз Дэвис организовали экспериментальный бэнд, своеобразный оркестр-мастерскую, в который включили нетрадиционные для джаза инструменты — тубу и французский рожок. Надо сказать, что впоследствии Майлз Дэвис будет очень часто включать в свои ансамбли самые нестандартные для джазовой музыки инструменты, что будет оценено критиками как новаторство.