История Джейн N

– Вроде того, чтобы постараться заболеть.

Впервые такая идея пришла мне в голову – можно выпить бутылку шампуня или съесть мыло; ужасный выбор и не менее ужасные последствия, зато я сохранила бы немного контроля над ситуацией.

– Джейн?

– Что?

– Вряд ли я выдержу, если ты правда заболеешь, – тихо и с надломом признался Мейсон. – Или как-то пострадаешь…

Я прижалась лбом к стене, гадая, как же именно на него повлияли уход матери и смерть отца.

– В смысле мы едва знакомы, – продолжил Мейсон, – но, веришь или нет, наше общение… оно много для меня значит.

Жар моего дыхание отразился от стены, согрел щеки, отчего лицо стало еще горячее.

– Джейн?

– Я ничего с собой не сделаю.

– Обещаешь?

– Обещаю, – сказала я, радуясь, что могу чем-то ему отплатить.

И вся моя решимость испарилась.

Тогда 28

Позже той ночью я ворочалась в постели, прокручивая в голове разговор с Мейсоном.

Почему отец работал допоздна в ночь перед моим похищением? В субботний вечер? Почему стал засиживаться дольше, даже по выходным? Его банк не был крупным, просто отделение в маленьком городке, где папа оформлял кредиты на ипотеку и автомобили – ничего такого, что требовало бы интенсивного труда. Или таких частых командировок.

Возможно ли, что он изменял маме? Поэтому больше не мог ужинать с нами? Поэтому прошлой весной пропустил мой поэтический вечер? Папа сказал, что опоздал из-за аварии на шоссе, но теперь я задумалась.

Интересно…

Почему на самом деле он начал ходить в тренажерный зал? Даже закупаться стал по-другому – в торговом центре, а не в магазинчиках или на дисконтных складах. Примерно за месяц до похищения отец попросил меня пойти с ним.

– Покажи мне, где одеваются все крутые папы, – попросил он.

Я привела его в «Клот и Стоун» и помогла выбрать брюки, рубашки и футболки общей стоимостью более шестисот долларов.

– Извини, – ахнула я, когда продавец назвал сумму.

– Не беспокойся, – улыбнулся отец. – Я знал, на что иду. Считай, ты мой личный стилист. Теперь я буду хорошо выглядеть для твоей мамы.

Он и правда заботился о ней?

– Твой папа – хороший парень, – незадолго до похищения напомнила мне мама.

Я еще глянула на нее тогда, не понимая, к чему это она. Мама словно бы обронила фразу вскользь; мы выбирали фильм для просмотра и ни словом не обмолвились об отце. Она ничего не знала? Или, что еще хуже, как раз таки знала?

Я перевернулась в постели, изо всех сил пытаясь вызвать в воображении более приятные воспоминания, например, когда в детском саду я обожглась сумахом, нырнув в кусты за земляникой. Хотя, вероятно, это звучит странно в качестве «приятного воспоминания». Но папа тогда так заботился обо мне, что в моей памяти это хороший эпизод. В два часа ночи, когда я не могла заснуть из-за постоянного зуда, он уложил меня на диван в гостиной и принялся чесать мне ноги, пока мы смотрели «Джилл и Джесси». В конце концов я отключилась, а когда проснулась на следующий день, папа все еще был рядом. Он взял выходной на работе, чтобы просто побыть со мной – приготовить мой любимый обед (макароны с сыром) и поиграть в мои любимые настольные игры.

Способен ли такой отец на двойную жизнь? Откуда мне знать. Но почему я не догадалась?

Я накрыла подушкой голову, словно это могло отогнать дурные мысли. Однако недавний разговор с Мейсоном все звучал в моем сознании:

Твой папа работает по субботам?

Дай угадаю, он трудится в больнице? Или в круглосуточном колл-центре?

Серьезно? В банке? Тебе не кажется немного странным… работа допоздна в банке? У них что, круглосуточное обслуживание?

Я попыталась вырваться из этого порочного круга мыслей, вновь призвав на помощь воспоминания об отце. Подумала о том, как пятилетняя корчилась на диване в гостиной, вооружившись пультом, пока на экране шли «Джилл и Джесси».

– Чеши, папа, только чеши, – умоляла я.

Он послушался, позаботился о каждом ожоге, а в три часа утра сделал мне начос с рутбиром. Так что отец не был плохим. Никогда и ничем не навредил нашей семье. Как мне вообще такое могло в голову прийти?

Однако же пришло.

Тогда 29

– Что, если я напишу монстру письмо?

Я посмотрела на коробку брауни на другой стороне стола, будто та могла ответить.

– Я могла бы написать длинное прочувствованное послание, – продолжила я, – подобрать самые точные фразы, сосредоточиться на том дне, когда меня похитили.

Я все еще не понимала, что послужило триггером. В то утро монстр следил за домом, решив, что я выйду на пробежку, как и всегда? Неужели его сбила с толку моя поездка в магазин? Хотя он довольно ловко подстроился, не так ли? Выдумал про девушку, про их годовщину… Какую историю он бы сочинил, встреться мы на беговой дорожке? Что заблудился и хочет спросить дорогу? Или что откуда-то меня знает?

Я схватила блокнот и начала набрасывать черновик: