История европейской философии: курс лекций

Бернардино Телезио, по сути дела, своей гносеологической позицией повторил античных, александрийских скептиков. Но кое-что относительно новое он к этой позиции всё же добавил. Если александрийские скептики предлагали для регулирования бытовой жизни каждому индивиду руководствоваться кодексом обычной житейской мудрости, в который входят, кроме всего прочего, такие вполне достойные правила, как сохранение добрососедских отношений к окружающим людям, уважение к исторически сложившейся в данном обществе иерархической структуре, почтительное отношение к обычаям данного общества, в том числе – к религиозным обычаям, то Бернардино Телезио предложил индивиду в качестве принципа этического поведения одну лишь установку – самосохранение, т. е. осознанный эгоизм, или эгоцентризм. А это в то время означало, ни много ни мало, как сознательное отрицание всей христианской нравственности, на основании которой итальянское общество существовало уже более полутора-тысячи лет. И это последовательно. Если теоретическое умствование требует отказаться от рациональной гносеологии, а этот отказ логически неотвратимо требует отказаться и от всех видов метафизического знания, в том числе и от религиозной метафизики (которой в то время в Италии было христианское вероучение – богословие), то логика требует отказаться и от нравственности, определяемой этой религиозной метафизикой. Раз отрицается основание, то должно отрицаться и следствие[26]. В чём же здесь новизна по сравнению с александрийскими скептиками? Новизна состоит в том, что если александрийские скептики, отказываясь от рациональной философии, предлагали отказаться и вообще от публичной жизни, ограничиться исключительно только своими частными, а то и вовсе одними только индивидуальными интересами, уйти в некое пассивно-квиетическое оцепенение, то для единомышленников Бернардино Телезио (гуманистов, подчеркнуто секулярных интеллигентов) их отвержение метафизического знания, христианского вероучения (как религиозного варианта метафизики) и христианской этики было боевым девизом, который должен был сплачивать секулярную интеллигенцию в их предстоящей борьбе против «отсталости и мракобесия», носительницей которых, по квалификации самих гуманистов, была христианская интеллигенция со своей схоластической ученостью. Но именно для истории философии эта борьба гуманистов с клерикалами не представляет интереса.

Но вот позиция самого Бернардино Телезио для истории философии представляется чрезвычайно знаменательной. В ней содержится чёткое свидетельство отказа от рациональной философии и указание на органы внешних чувств как на единственный источник истинного знания, т. е. указание на естественно-научное знание как на необходимую замену рационально-метафизическому знанию.

Выводы

В истории европейской философии Бернардино Телезио является одной из ключевых фигур. Он едва ли не первым чётко сформулировал все те гносеологические положения, которые впоследствии легли в основу эмпирического направления европейской философии. Обычно эмпирическое направление связывают с англичанами (Фрэнсисом Бэконом, Томасом Гоббсом, Джоном Локком), но эмпирическую гносеологию первым чётко определил именно итальянец Бернардино Телезио. Единственным источником знания следует признавать только органы внешних чувств. Вся рациональная философия никакого смысла не имеет, ибо она берется за то дело, достижение метафизического знания, которое человеку в принципе осуществить невозможно. Итак, не метафизика, а физика (т. е. предметно-чувственный мир) является единственным объектом познания для человека. Это философский эмпиризм (= сенсуализм). Если к этому добавить математику, как средство обработки данных, полученных через органы внешних чувств, то возникает возможность будущей физико-математической картины Вселенной, которая и стала оригинальным изобретением западноевропейской цивилизации.

Контрольные вопросы

1) Почему для сенсуализма нетерпима метафизика?

2) Оригинальна ли гносеология Бернардино Телезио?

Джордано Бруно (1548–1600)

Гораздо больше, чем Бернардино Телезио, широкой публике известна другая личность из эпохи Возрождения – личность Джордано Бруно. Но известна именно сама эта яркая личность с захватывающе драматическими перипетиями её судьбы и трагическим её финалом. Гораздо меньше известно о философских взглядах этой личности. По своим философским воззрениям он был похож в чем-то на Фичино, но был гораздо более его радикален.