История европейской философии: курс лекций

В умственной деятельности Галилея античная философия сыграла роль начального импульса. Интересуясь ещё с молодых лет математикой, он естественно обратился к античному пифагореизму, который тогда, как и почти всегда до этого, воспринимался в обрамлении числовой символики. Впоследствии, когда Галилей убедился в том, что естественно-научное знание может вполне утвердить себя лишь на математической основе, он освободил математику от всех астрологическо-символических ассоциаций и представил её как средство и способ исследования природы. Этим он и заслужил единодушное признание со стороны учёных-естественников как создатель европейского естествознания. А так как естествознание довольно быстро произвело и соответствующее ему естественно-научное мировоззрение, то тем самым Галилей вошёл в историю и европейской философии, ибо мировоззрение, как правило, воспринимается как синоним философии.

В понимании сущности философии Галилей произвел действительно радикальное изменение. Сущность философии он усмотрел в изучении природы. То есть, он отождествил философию с естествознанием. Такое понимание сущности философии диаметрально противоположно античному пониманию сущности философии[40]. Сократ в принципе отрицал и необходимость, и ценность естествознания. Платон считал философией только своё метафизическое учение об идеях. Аристотель, хотя и сам был учёным-естественником, признавал только «учение о принципах», т. е. метафизику, наивысшим по ценности и необходимости для человека знанием. Галилей же утверждает иное: естествознание есть истинная философия, ибо она дает знание, отвечающее объективной реальности; старая же, античная философия, олицетворяемая Аристотелем, как расходящаяся в своих утверждениях с чувственно воспринимаемыми фактами, предоставляемыми естествознанием, теряет свою философскую значимость.

Все, и специалисты, и обыватели, это переформатирование естествознания в философию хорошо знают и все единодушно хвалят Галилея за этот мировоззренческий переворот, который в дальнейшем определил главное направление европейской философии – прочь от абстрактной метафизики, по пути естествознания к построению секулярно-гуманистического мировоззрения. Но, при этом, почти всегда упускают из виду истинный смысл этого философского переворота. Ведь подтолкнула Галилея на этот переворот именно математика. А математика, как её ни толкуй – по-пифагорейски символически или по-новоевропейски прозаически просто, как способ рационалистического усвоения материального мира, – во всяком случае есть метафизическая наука. И метафизической наукой математика является потому, что она есть метод гносеологического рационализма, или, иначе сказать, – следствие гносеологического рационализма[41]. Это означает, что истинный смысл философского переворота, осуществленного Галилеем, состоит не в том, что, как это обычно толкуется – Галилей метафизику отверг и заменил её естественно-научным знанием, а в том, что он один вид метафизики, словесный, заменил другим видом метафизики, числовым. Между этими видами метафизики, что логически очевидно, не может быть противоречия, ибо они входят в объем общего для них обоих родового понятия – «метафизика»[42].

Сам Галилей никакого противоречия между обоими видами метафизики не усматривал. Он указывал на необходимость не противопоставлять математическую метафизику, обусловливающую естественно-научное знание, словесной метафизике, обусловливающей книжное философское знание и, как важнейший вариант этого книжного философско-метафизического знания, богословско-христианское вероучение, но предлагал четко разграничить сферы приложения этих двух метафизик, потому что из-за смешения компетенций этих видов метафизик и возникают различные умственные заблуждения, одно из которых как раз и состоит в том, что усматривают противоречие между этими метафизиками, в то время как на самом деле такого противоречия нет.